Несчастья, которые мы несём

Когда всё начинается

Передо мной упал нераскрывшийся бутон вишневого дерева. Я наклонилась за ним и мои испачканные сажей пальцы показались уродливыми кузнечными щипцами, вцепившимися в нежную красоту. Этой капельке предстояло раскрыться и стать прекрасным цветком, но ветер сорвал его прежде этого. Я прониклась жалостью к простому цветку, но не успела заполниться до краев, как кто—то хлопнул мне по ладони. Бутон упал и утонул в грязи.

— Лентяйка! Её госпожа Айяно ищет, а она стоит цветочки рассматривает. — я опустила взгляд. На меня смотрела пара злобных янтарных глаз с вертикальным зрачком. Старый оживший сандаль скалил свой пухлый красный рот. За столько лет я еще не до конца привыкла к виду говорящей обуви и скрипучим голосом этих ёкаев. — Быстро! Пошла!

Ёкай хлопнул меня снова, на этот раз по ноге. Я поспешно поклонилась и поспешила покинуть двор. Нельзя злить хозяйку постоялого двора.

— Нана! Иди сюда!

— Нана, тебя зовёт Кичи! Говорит, ты обещала ей игру.

— Иди к нам!

Стоило мне зайти в коридоры прислуги как со всех углов повысовывались мои напарницы и принялись завлекать меня в комнату. Им то, местным духам, ничего не будет за безделье. Они были частью дома гнев госпожи их не трогал. А меня она снова выпорет во дворе. Так что я отмахнулась на ходу.

— Не могу. Позже! — и умчалась к коридорному перекрестку. Здесь, в самой темной части дома, начиналась тропа к покоям хозяйки. Я набрала воздуха в грудь и шагнула прямо, в самый темный коридор.

Дверь в покои Айяно всегда будто находилась на разном расстоянии от первого шага. Ты мог идти до нее часами и так и не приблизится, а на следующий день уткнуться носом едва сделав один шаг. Все зависело от желания госпожи. Сейчас я дошла до резкой красной двери быстро и даже замедлилась на подходе. Привычный страх прополз под одежду, по спине и мазнул холодным языком по загривку. Каждый раз я боялась умереть за этой дверью.

Я выдохнула и постучала.

— Заходи Нана. — раздался в ответ звонкий голос.

Госпожа сидела ко мне спиной и нежно—розовая юката сползала с плеч, приоткрывая шелк белоснежной кожи. Я старалась задержать взгляд на них, но глаза сами опустились ниже. К паучьему брюху и торчащими из него лапами. На щетину которой эти лапы были покрыты. В детстве я ненавидела пауков, а отец всегда смеялся и говорил, что они бояться меня даже больше. Айяно меня, к сожалению, совсем не боялась. А я вот немела от страха в ответ на каждый ее взгляд и ухмылку.

Вот и сейчас она обернулась тряхнув копной черных волос.

— Долго же ты шла. Я уже решила, что тебя сожрали по пути.

Я опустилась на колени и уткнулась лбом в пол.

— Простите госпожа. Я мыла лохани во дворе.

— И совсем не виделась с этим наглецом Кохэку? — ее голос, певучий и низкий показался мне заупокойной песней. Одно движение и одна из лап пронзит меня насквозь. Я вжалась в циновку бледно кремового цвета.

— Я ни за что не нарушу ваш приказ, госпожа. Кохэку не сует нос в наш двор уже несколько лун. — протараторила я.

Вдыхая и медленно выдыхая, я велела своему телу успокоиться. Ни один поспешный стук сердца не должен выдать мою ложь, иначе мне никогда не выбраться из царства ёкаев.

Айяно долго молчала и, я чувствовала, разглядывала меня. Её красные глаза напоминали бутоны ликориса, точно так же предвещая смерть и я была рада, что сейчас не смотрю в них. В конце концов она скомандовала подниматься.

— Последнее время ты огорчаешь меня Нана. Ты отбиваешься от рук. Забываешь, кто твой хозяин.

— Я никогда не забуду о вашей доброте. Простите, если чем—то огорчила вас. — я склонилась в поклоне. Паучиха хмыкнула и я уловила нотки удовлетворения. Огромный груз свалился с плеч ведь это значило, что я не попала в немилость.

И ничто не помешает моему плану свершиться.

Я разогнула спину и взгляд сам метнулся к сая (термин для обозначения ножен меча) приколоченным на стене. Казалось, протяни руку и коснешься их. Приложи немного сил, и меч окажется в руках. Но я стояла как статуя, пока Айяно сетовала на мои промашки. Кто—то доложил ей о пролитых прямо в доме помоях и пропавшем сандалии гостя. Я слушала, но была далеко. Перед глазами стояла только сцена того, как я достаю меч из ножен. Как сияет металл в слабом свете демонического мира и как я отсекаю голову строптивой госпожи.

— Я всё исправлю, хозяйка. Разрешите сегодня мне всю ночь работать? — я снова бухнулась на колени. — Я отмою каждый уголок нашей гостиницы, госпожа.

— Хорошо. И ужина ты тоже лишаешься.

Она махнула тонкими бледными пальцами и ухмыльнулась.

— Ещё одна промашка и ты лишишься души, Нана.

За свою душу я не держалась, она мне без надобности. Но если демон заберет её, то и тело мне больше будет неподвластно: я останусь сломанной куклой. А вот этого я допустить не могла. Так что еще раз выразила почтение и поспешила уйти, бросив последний взгляд на меч. Единственную ценную вещь в этом разваливающимся паучьем коконе.

Я вернулась во двор и больше красота цветущей вишни меня не занимала. Только грязные посудины, что до сих пор отмокали в огромном чане ждали меня здесь и я снова принялась натирать их жесткой тряпкой. Бесполезная работа, но после того, как госпожа Айяно заподозрила меня в предательстве, я получала только такую. К концу дня ладони стирались до крови, чтобы зажить за ночь и чтобы все повторилось вновь. Но я упорно скоблила любые посудины и думала только о моменте, когда смогу уйти отсюда. Вернуться домой.

За спиной раздался едва уловимый шелест, но я тут же прекратила работу и прислушалась. За моей спиной тянулся плетеный забор из ивы, а после него, возвышалась стена бамбука. И именно оттуда доносился шум.

Я легко перебралась через изгородь и пошла на звук. Шелест то нарастал, то отдалялся но ни на секунду не замолкал. Казалось, когда я уже вот—вот настигла его, на загривок мне обрушился удар деревянной палкой. От неожиданности я рухнула в грязь.