Нет....

«нет....»

   Пугающая несуразица. Как мог этот мир соскоблить частичку ада, одарив ею человека на пороге безумства? Дабы остудить пыл души, в ужасе пожирающей саму себя. Какое искусство, выбрать лишь один из человеческих потенциалов, чтобы напомнить ему о леденящем страхе, вынудить соображать, о возможности продлить жизнь.

   Свист в ушах

   Мириадами рассыпается сей мир.

   Этот человек не раз испытывал всю неказистость субъективного чувства времени. Интерес ускоряет события, когда скука обогащает ненастную минуту. Как он мог понять, не сыграло ли с ним злую шутку собственное воображение? Ответ напрашивался слишком быстро, он был так ему очевиден. Кошмар не заканчивался, оцепенение лишь взращивало силу. Он мог сосчитать каждую мысль, метавшуюся с комариной прытью.  

   Время не обратилось вспять. Он не видел своего прошлого, не будь его совсем. Впереди возвышались кроны насыщенной хвойной палитры. Их роща резала глаза. Клен, дуб, ясень, липа, вяз, ель, сосна. Имела место каждая бесполезная деталь, но не путь к спасению. Впереди бесконечный лес, чьи вершины источают лестные обещания багровых пик. Только до семидесяти градусов четкого обзора, врезались в его восприятие, сменяя кадры мчащихся светлых пейзажей, что доселе лишь чарующей дымкой окружали его.

   Он слышал винтовые стоны консоли левого крыла. Исчезли все мирские пересуды. Его ярость обернулась на неисправность дельтаплана. Казалось бы, такому «Lego-аппарату» решать судьбу, решать, когда позволить к чертям пасть на милость миру. Земля просила склониться ниц, допуская только в шутку иной выбор. Страх пронизывал его кровоток, пытая разум паучьими нитями хиганы. Горло сжалось, позабыв о вдохе. В миг, изнуренье охватило тело. Мужчина не понимал, почему все замерло в безжизньи. От чего же смерть, коя дарует милость внезапно настигая, вдруг столь ускоряет мысли, и те тридцать секунд паденья, обращаются вечностью в его глазах. Он видит только то, что впереди, чувствует тьму за орбитой глаз, замечает сколь окрепла хватка рук, как сводит скулы от скрежета зубов. Зачем все знать, зачем испытывать все шесть чувств, раз даже дураком ты будь – поймешь, что лишь смирением затмишь жалкое волненье.

   Саша более не размышлял, как смеялся он однажды над голодной смертью, кем был еще вчерашним днем и актуально ли представлять, что будет дальше. В его сюжете обладает местом одна следственная ветвь.

   Определяет любой итог, его вероятность и фактический провал. Молитвы в его разе, могли достичь лишь подлости закон.

   И сколько пафос не туманит восприятье, человеку отнюдь не бременем прокрался вывод, что жизнь он здесь ощупью лелеет. И как хочется спасти…

   «Как? Реально?! Как «машу вать»?!» - мысли больше не формулировались. Секунды тяжелым грузом взваливались на его рассудок. Приходилось ждать, когда падающий дельтаплан максимально приблизится к кронам, дабы только тогда, испытать случайность. Страх сковал сердце, вынуждая пропускать удар. «Только бы успеть!».

***

   Верхушки елей, хлесткими ударами прошибали его тело. Но, не было ни повода, ни причины преждевременно испытывать боль. Чувства затупились. Осталось только сделать усилие, отметив следующее в подсознании. Время равнялось на скорость земной орбиты. «Черт, сейчас!!». Он наблюдал за неизгладимыми переменами очень внимательно и стоило носовой лате дельтаплана навестись аккурат на ствол дерева, мужчина из последних сил перенес весь свой вес на удерживаемую им ручку трапеции, и, в следующую секунду, сгруппировался для конечной точки падения. Обширный удар пришелся на его спину, что кратковременно повлекло белую вспышку перед глазами. Шум листвы, ломающихся веток, кои лишь под силой сопротивления давали слабину, замедляли падение. В какой-то момент, Саша почувствовал, что сейчас все однозначно пойдет не так. Он увидел каменную почву, вместо обещанной соображениями земли. Четче всего он знал, что ушиблены ноги, ибо более не мог, безоговорочной командой адреналина, вернуть колени к грудной клетке, после очередного удара встреченной ветки. Паника взрывалась барабанами в его сознании, душа пугающе захватила тело, расползаясь когтистыми объятьями дикого зверя. Глаза слезились. Мужчина не мог точно подгадать момент, дабы сместить центр тяжести и приземлиться на бок. «От внутреннего кровотечения или сломанного плеча умирают медленнее, по сравнению с расколотой черепушкой». Так он считала, в какую-то длю мгновенья, разглядев всю пористую поверхность каменного настила, чью твердость первым ощутила левая часть его стана. Последняя картинка – потухающий экран лесного пейзажа. Последний звук, отдавшийся комом в горле – хруст шейных позвонков.

***

   Что такое сны и как они способны перенимать желанность? Когда кошмары могут преследовать каждую ночь, опережая коллекторов своим усердием, не абсурдной ли покажется надежда, снова пройти через цикличность «ужасов»?

   Первым, Саша почувствовал, как двигаются под закрытыми веками его глаза. На удивление, в горле ощущалось давление, а язык не испытывал жажды. Создалась мысль, что прежде, его кто-то напоил водой. Двигаться не получалось. Он предположил тревожную мысль о парализации, но гнать лошадей здраво не стал. Как понять, что происходит и в каком он положении? Глупое предубеждение явило ему подсказку в образе последнего отпечатавшегося кадра в его памяти. Как говориться: «Слухами таможня полнится, а накладные заполнял «Петрович»».