Нет выбора

Глава 16 Полина

Глупо, Поля, очень глупо было надеяться, что он так просто тебя отпустит. Но не попробовать я не могла. Попытка не пытка, как говорят. Но, блин, для меня это сродни мучению. Особенно под его пронзительным тёмным взглядом.

Его взор настолько выразителен, что я всякий раз его каждой клеточкой кожи ощущаю. Он так странно на меня смотрит, что мне хочется оказаться подальше от него, но в то же время я не нахожу сил хотя бы просто разорвать этот пыточный зрительный контакт. Он словно магнетизирует меня, оказывая какое-то странное воздействие, подчиняет своему влиянию. И какую бы я не чувствовала опасность, я не в силах противостоять ему, и моя бдительность ослабевает.

Иначе, как объяснить, что я снова хочу ему верить?

Боже, ну что со мной происходит?

Поля, вспомни те жуткие фотографии в его столе. Вспомни ту несчастную девушку, изображённую на них. Вспомни всё то, что он говорил про маму и Владимира Петровича. Тебе мало? Чего ещё тебе не хватает?

Похоже, волшебного пенделя для ускорения.

Так, я сегодня ещё раз всё разведаю. Возможно, удастся выпросить у кого-нибудь телефон и связаться с родными.

Завтра уже Новый год. А я чёрт знает во что влипла и как из этого всего выбираться. Новый год — семейный праздник. Завтра я должна быть дома. С этими наставлениями засыпаю. К тому же, жжение почти не чувствуется, да и бессонная ночь всё-таки даёт о себе знать. А просыпаюсь я от стука в дверь.

Еле разлепляю тяжёлые опухшие веки и говорю, точнее хриплю:

— Войдите.

— Полечка, доброе утро! — Людмила Васильевна чуть улыбается и проходит в комнату. — Как ты? Там врач пришёл.

— Здравствуйте. А можно мне, пожалуйста, три минутки? Я хотя бы футболку надену. А то остальные вещи мокрые, наверное, ещё, — воспоминания минувшей ночи заставляют вновь гореть щёки, но только не от перца, а уже от осознания обиды и стыда.

— Кстати, по поводу вещей, — она снова выходит за дверь и тут же возвращается с многочисленными пакетами. Ставит около шкафа и делает ещё заход. — Сразу заносить не стали, будить тебя не хотелось. Поэтому поставили у двери.

— Подождите, а это что такое? — сажусь на кровати и во все, ещё сонные, глаза таращусь на целую гору пакетов.

— Это утром привезли. А… Эм… Денис распорядился, чтобы тебя не будили.

Встаю, заглядываю в пакеты и сразу замечаю, что это вовсе не то, что я заказывала. Точнее то, но не всё. Львиную часть вещей я не выбирала.

— А где Денис?

— Он внизу, с врачом разговаривает.

— Понятно. Три минуты, ладно?

Женщина кивает и выходит.

Быстро оглядываю комнату и замечаю свой рюкзак на подоконнике. Достаю из него свою персиковую футболку, спешно надеваю. И снова подхожу к пакетам. Не разгуливать же мне в трусах. В третьем случайно натыкаюсь на светло-серые свободные спортивные штаны и, узнав свой выбор, мигом, правда, чуть не завалившись, натягиваю их.

Хочу умыться, чтобы проснуться окончательно. Но как только открываю дверь, замечаю поднимающегося по лестнице Дэна, а следом за ним — врача.

Возвращаюсь в комнату и сажусь на кровать.

— Полина, Валентин Анатольевич осмотрит тебя.

— Доброе утро, Полина. Как самочувствие? И что у нас с глазами? — спрашивает мужчина средних лет в деловом сером костюме и подходит ближе, укладывая свою сумку на стол. И спрашивает каким-то другим тоном, не таким, как в прошлый раз. Более официальным, что ли.

— Здравствуйте! — с сиплостью в голосе отвечаю. — Нормально всё. И с глазами тоже. Зрение отличное.

— Да? Ну давайте посмотрим, — подходит с ручкой-фонариком и шпателем. Открываю рот. — Горло краснее, чем вчера.

Берёт фонендоскоп, а я тянусь к футболке, снимая её, и замечаю боковым зрением, что Хилый направляется к выходу.

— Нет, не нужно снимать.

Врач тормозит моё раздевание. А я удивлённо возреваю на него.

— В прошлый раз ведь снимала, — пожимаю плечами и просто приподнимаю край ткани.

Валентин Анатольевич как-то излишне суетливо уводит глаза в сторону и начинает слушать лёгкие.

Дышу ртом и замечаю, что Денис внезапно передумал уходить. Подошёл к окну и, облокотившись на подоконник, устремил взгляд в окно. Но что-то мне подсказывает, что даже малейшее движение, будь то моё или врача, не ускользает от его всё подмечающего взгляда, несмотря на то, что направлен он совершенно в другую сторону.

Так-то мог бы и выйти. Без него как-нибудь справились бы.

Я еле сдерживаю рвущиеся с языка замечания по этому поводу и просто отворачиваюсь от него.

— Так, в лёгких всё чисто. И с глазами на первый взгляд тоже всё в порядке. Но в клинику всё равно нужно съездить, чтобы специалист посмотрел на оборудовании для более детального заключения. — Я киваю, а врач деловито продолжает: — По лечению остаётся то же самое, единственное, можно купить вот эти капли, — пишет на рецепте название и оставляет его на тумбочке, — И прокапать курс. Для лучшего восстановления зрения и снятия покраснения.