Сделка со Смертью

Глава 1

Она брела по пустынным улицам давно покинутого, осиротевшего города. Когда-то они называли его городом Ангелов. Они верили в волшебство, святость и в то, что они будут существовать всегда…

Как давно здесь не ступала нога человека? Раньше она могла ощущать их зловоние на каждом шагу, а теперь оно не просто превратилось в легкий аромат из воспоминания, но исчезло полностью, наверное, даже истерлось и из ее сознания. Она бесцельно бродила по опустевшим городам всей планеты в надежде уловить этот тонкий намек на запах уцелевшего человека со все еще бьющимся в груди сердцем, услышать, как по артериям и венам течет живительная влага крови, как наполняются сосуды, расправляются легкие, а там за ребрами бешено колотятся четыре волшебные камеры, издающие такой пронзительный стук, словно колокол, мерно отбивающий  время до… До чего? До кромешной тьмы? Пустоты? Вечности? До ее прихода! Вот только даже она сама не знала, что ждет их там за чертой, которую и она никогда не переступала, которая оставалась загадкой для всех. Видимо, так и останется навеки.

С каждым днем она слабела все сильнее.

О, какой же силой она когда-то обладала! Это была невероятная мощь, возносящая ее над всеми полубогами и демонами, она парила, летала, кружила, наслаждалась, сокрушала, рвала и забирала жизни сразу сотнями, тысячами. Теперь же она почти без сил бредет, еле передвигая уставшие ноги, выискивая последних уцелевших, желая вновь пройти к вратам, где ей выдадут немного света, чтобы прожить еще чуть-чуть. Как иронично: Смерть, которая мечтает жить.

А вы думали, что такие, как она, бессмертны? Но это не так! Пока есть тот, в ком теплиться частичка жизни, пока где-то есть хоть один единственный человек, будет жить и она. Да и зачем нужна Смерть, если забирать из этого мира уже некого?

А она отчаянно не хотела умирать!

Она мечтала остаться здесь. Тут было хорошо, а то, что находилось за Вратами страшило ее не меньше, чем все те души, что она уже отправила на ту сторону. И этот страх обволакивал ее незримым туманом, сковывая ее руки и ноги.

Хотя, почему она вообще думает, что попадет туда? Скорее всего просто раствориться в небытии…

Почему ее называли «старухой с косой»? Да, она зародилась слишком давно и сопровождала человечество с самого его появления, но она не была уродлива и стара, спина ее была прямая, осанка гордой. Она не походила на все те ужасные картинки, что люди рисовали и распространяли. С первого взгляда даже казалось, что она слишком молода и наивна. Хоть ей и исполнились столетия, но ее иссиня-черные волосы все также струились по белоснежным плечам, падали на нежную кожу спины, на изгибы талии и ягодиц, доходя почти до самых лодыжек. Стройная гибкая фигурка, способная возбудить фантазию самого искушенного кавалера. На светлом хоть и бледном лице как два огромных сапфира сверкали синие глаза. Прямой небольшой нос, пухлые губы. Если бы она открыла людям свое лицо, никто бы не поверил, что она отбирает жизни, ей стали бы поклоняться как божеству, ведь для них так важна была внешность. Вот только сама она к этому не стремилась.

Когда-то у нее было столько работы… Они были глупы и наглы и шли, как стало овец, за теми, кого назначали своими лидерами. А те в свою очередь были алчны, жадны, ненасытны и импульсивны. Мир погрязал в постоянных войнах, предательствах и междоусобицах. Она пила их кровь, грелась в лучах их похоти, разврата и жажды наживы. Она забирала души невинных жертв, солдат, павших во имя своего вечно недовольного государя, защищая очередную его прихоть, любовницу или деньги. Таких ей было забирать легче всего, ведь в эти минуты она чувствовала себя спасительницей их душ, освободительницей сознания. А взамен она получала искры, которые оживляли ее тело, распаляя в ней огонь и заставляя идти дальше собирать урожай павших в боях, убитых предателями или ревнивцами. Какое славное, сладкое было время.

А что теперь? Существует ли тот, кто заставит ее вновь почувствовать вкус радости и блаженства, кто отдаст себя в ее руки, умрет ради нее? Существуют ли они вообще, эти мелкие людишки? Если она все еще здесь, значит, все же где-то есть и они, хотя бы пара человек. И она их обязательно найдет.

Что случилось с человечеством? Они просто оказались достаточно ограничены и, не обладая даже малой толикой инстинкта самосохранения, уничтожили все, что могли, включая сам шанс на выживание своего вида. Своего вида? Да они взяли и выжгли всё: все виды, подвиды, классы и так далее и так далее. Они истребили всех животных, насекомых, даже, казалось бы, самый стойкий и живучий планктон, и тот всплывал к верху брюхом в морях и океанах. Люди были отвратительны. Они воняли постоянной борьбой, войной, ненавистью, алчностью и завистью.

Были ли среди них хорошие? Несомненно, были. Вот только, как они выражались «святых» и «безгрешных» не существовало. Они все виноваты! Хотя, наверное, нет. Их младенцы были прекрасны. Такие беззащитные, хрупкие, крохотные. Они еще не видели зла, не знали боли, кроме физической, они льнули к тому, кто готов был дать им свое тепло и заботу, отдаваясь этой любви без ограничений, полностью и безвозвратно.

Бывало, она любовалась ими, застывая над маленькой кроваткой, слегка покачивая ее, чтобы сохранить малышу его безмятежный сладкий сон. Она так и не смогла понять, как такое чудо можно оставить. Сотворить шедевр и не признать своего авторства, кинуть этот милый комок света и любви в оскалившуюся пасть одиночества и жестокости, которая выкормит его и превратит в уродливого монстра, который продолжит цепочку зверств и уничтожений. С какой болью и ужасом она забирала эти невинные души из рук орущих и стенающих матерей, которые проклинали бога и дьявола, умоляли вернуть им дитя, позволить им любить и быть любимыми. Смерть же бережно брала эти свертки, прижимала к своей груди и чувствовала, как они огромным валуном придавливают ее нутро, не позволяя вздохнуть. А кроха в руках мило улыбался, ворочался и тянул к ней свои нежные и мягкие ладошки. Она любила это и ненавидела! Она наслаждалась тем, что кто-то настолько искренне и добровольно падает в ее объятия, даря ей свою улыбку и любовь, и ненавидела себя за то, что отправляет его туда, где нет ничего, откуда еще никто не возвращался, в полную неизвестность.