Неверный

Глава 2

Соня

Проваливаюсь в короткий сон. Мне ничего не снится, только как будто сквозь сон вдалеке слышатся голоса. Жарко, по виску со лба стекает капелька пота. Под щекой мокро, или это я плачу во сне?

Открываю глаза и понимаю, что не сплю, а голоса звучат за дверью моей палаты. Один из них Анны Анатольевны, а другой...

Съеживаюсь под тонким одеялом. Только что мне было жарко, и сейчас бьет озноб. Это голос Рустама, и он пробирает до мурашек.

— Она моя жена, — его низкий хриплый голос отдается в самом сердце. — Я хочу ее видеть!

— Соня спит, ее не следует беспокоить. Я не могу вас впустить, — доктор отвечает вежливо, но твердо.

— Я сейчас позвоню главврачу больницы, — узнаю манеру мужа. Сразу давит, прет как танк. Мало кто может дать ему отпор. Но похоже Анна Анатольевна одна из таких.

— Да хоть во Всемирную организацию здравоохранения. Я заведую этим отделением, и посещение больных в палате вы будете согласовывать со мной, Рустам Усманович.

— Я приехал, чтобы перевезти ее в частную клинику. Вы не можете мне помешать это сделать, — в голосе Айдарова слышны стальные нотки. Это говорит только о том, что он в бешенстве.

— Я не могу, — а вот Анна Анатольевна спокойна как удав, — зато это может сделать ваша жена. Да, не смотрите на меня так. Софья Айдарова подписала информированное добровольное согласие на диагностику, лечение и проведение операции в нашей больнице. Вам показать документ?

— Я хочу ее видеть! — цедит Рустам сквозь зубы.

— Послушайте, — я словно вижу, как она устало трет виски, — пожалейте Соню. Она потеряла ребенка. И хоть это не мое дело, я все-таки скажу, что вы очень для этого постарались.

— Вот именно, — Рустам сипло и рвано дышит, — это не ваше дело. Я должен ее увидеть, что непонятно?

Внутри меня все отчаянно сопротивляется. Не представляю, как посмотрю ему в глаза после всего, что услышала от его любовницы. Какой он чуткий и заботливый. Как носит ее на руках и трясется над сыном.

И в то же время где-то в глубине души все еще живет надежда, что все это какое-то чудовищное недоразумение.

Такое со мной не могло случиться. С кем угодно, только не со мной. Не с нами.

— Я не могу впустить вас без согласия вашей жены, Рустам Усманович. А она согласия на ваше посещение не давала, — твердо стоит на своем Анна.

— Это она... — голос Айдарова срывается, но муж быстро берет себя в руки, — она сказала, что не хочет меня видеть?

— А вы как думаете? — ответ заведующей звучит не менее горько. — Ситуация, которая сложилась, далеко не та, о которой мечтает каждая женщина.

— Скажите, — голос Рустама на миг меняется, и мне чудится, что в нем сквозит отчаяние, — совсем ничего нельзя было сделать?

А вот моя Анна кремень.

— Нет. К сожалению.

И это звучит так жутко и уверенно, что я в испуге хватаюсь рукой за живот. Даже не секунду не могу представить, что моего ребенка нет.

Я так долго о нем мечтала, мы с Рустамом вместе мечтали. Еще совсем недавно, буквально месяц назад шли с ним по торговому центру, а навстречу везли в коляске карапуза. Он был такой забавный, с ямочками и пухлыми щечками. Улыбался всем прохожим, демонстрируя прорезавшиеся зубки, и пройти мимо было просто невозможно.

Рустам первый остановился, потянул меня за руку. Мы оба некоторое время любовались малышом. Внезапно муж порывисто привлек меня к себе, обнял и сказал в макушку:

— У нас тоже такой будет, Соня, увидишь. Похожий на тебя с такими же ямочками.

Теперь от этих воспоминаний становится трудно дышать.

Он знал. Знал, что у него будет сын. Только не у мой, а его с Лизой. Зачем он тогда так говорил? Просто чтобы меня утешить? Или успокоить?

Прислушиваюсь, за дверью тишина. Рустам ушел. Зачем он вообще приходил, что надеялся услышать? Что у меня случился приступ амнезии, и я ничего не помню? Или что я его не узнала, когда вышла из туалета с помытой чашкой?

В коридоре слышатся шаги, и в палату входит Анна Анатольевна.

— Проснулась? Как ты себя чувствуешь?

Я пожимаю плечами. Сказать «плохо» это будет неправда, чувствую я себя вполне сносно. Но сказать «хорошо» не поворачивается язык. Разве это хорошо, когда от тебя остается одна видимая оболочка? А внутри развалины и пепелище.

— Там твой приходил... — заведующая делает паузу. — Я к тебе не пустила. Сказала как ты просила. У меня смена закончилась, ты если что, сразу зови дежурного врача. Он, кстати, тут бушевал, грозил главврачом.

— Анна Анатольевна, — зову ее и привстаю, опираясь на локоть, — он в самом деле дойдет до главврача. Вы его не знаете.

— Не знаю, — подтвердила она, — это правда. Но ты не бойся, Сонечка. Зато я хорошо знаю главврача.

— Хорошо? Это как?

— Как облупленного, — отвечает она и улыбается. — Он мой муж.

— Тот, другой? — переспрашиваю ошеломленно.

— Да, который нормальный, — кивает она, продолжая улыбаться. — Так что твой пусть хоть лопнет, ничего у него не выгорит.