Невидимый. Любимый. Мой.

Часть 1. Глава 6

После близких отношений с Олегом я словно вошла в другой мир. Пробудившаяся чувственность распахнула двери не только новым, острым переживаниям, но и подтолкнула к развитию моих странных способностей.

Стена, которую я так старательно воздвигала между собой и окружающими людьми, стала тоньше, превратилась в прозрачную, пульсирующую мембрану. Моя чувствительность обострилась в несколько раз.

Если раньше, памятуя уроки Анастасии, я умела контролировать поток информации, что шёл от людей, то теперь захлестнувшие эмоции сделали меня ближе к любому, кто страдал. Я научилась сопереживать, сочувствовать. Чужая боль, физическая или душевная, стала моей.

Лечить людей я не пыталась, твёрдо веря, что мне это не дано. Но облегчать страдания – это было под силу. Я научилась снимать физическую боль, а умение читать самые сокровенные мысли помогло стать врачевателем душ. Тонкости внутренних переживаний лежали, словно на ладони.

К сожалению, человек – существо сложное и непредсказуемое. Нам свойственно слушать, внешне соглашаться, а потом делать всё наоборот. Иногда из-за упрямства, иногда из-за превосходства: дескать, сам себя знаешь куда лучше, чем кто-то другой…

Ничем не сдерживаемая жажда помогать втянула меня в водоворот мощной человеческой боли: люди, узнававшие о моих способностях, не давали прохода. Пришлось пройти сквозь определённые круги ада, объясняя всем, что снять боль – не значит вылечить, облегчить страдания – не значит избавить от них навсегда. Я билась лбом о глухую стену непонимания. Всё это вконец измучило меня: поток нескончаемых эмоций, историй и боли превратил мою душу в сплошную кровоточащую рану.

На фоне всей этой неразберихи я стала утрачивать связь с реальностью и просмотрела момент, когда мои личные отношения сделали крутой поворот. Случилось всё, как в поговорке: в чужом глазу соринку видишь, а в своём не замечаешь и бревна.

Отношения с Олегом развивались стремительно, по нарастающей спирали. Не знаю, когда появилась трещина в нашем единении. Мы продолжали встречаться, но как-то урывками, бегло, поверхностно. То, что могло стать прекрасными стихами, превратилось в обрывки недосказанных фраз: гладкая поверхность трансформировалась в сплошные углы.

Трудно восстановить цепь событий, но, кажется, мы утратили духовную близость за ураганом физического притяжения (позже меня сводила с ума мысль, а была ли она, духовная близость на самом деле?).

Мы встречались и совокуплялись (как ни грубо звучит это слово, но оно точно отражает наши отношения). Это происходило везде: в туалетах университета, на последнем ряду полупустого кинотеатра, в общежитии, у меня дома…

Постепенно это опустошало меня, не доставляя удовольствия. Но я не осознавала этого: туман влюблённости, проблемы других людей не давали остановиться и подумать. Тогда всё казалось мне нормой. Я не заглядывала в душу человека, с которым меня связала судьба.

Но однажды ночью, после особо тягостного, полного закодированных недомолвок сна, я проснулась и, глядя расширившимися глазами в темень за окном, почувствовала, как спадает пелена, как очищается разум, затянутый любовным дурманом. Я вдруг осознала глубину пропасти, в которую летела так долго.

Холодея от ужаса, я анализировала, копалась в своих чувствах и находила ответы на вопросы, смутно терзавшие меня последнее время. Раньше я отмахивалась от неизбежности, пытаясь убедить себя в том, чего на самом деле не было и в помине.

Теперь, разгребая накопившиеся вопросы, мне хотелось кричать от открывавшейся неприглядной правды. Словно на голову неожиданно вылили ледяной ушат воды. Холод больно ранил, но и отрезвлял одновременно. Я мыслила чётко и ясно, безжалостно выстраивая ряды безупречных логических цепочек.

После памятной вечеринки прошло больше года. Отношения с Олегом завершились физической близостью, а после этого постепенно потерялось то, что роднило нас: мы перестали быть друзьями. Больше не спорили, не беседовали, не шутили. Куда-то ушли общие интересы, тихие радости. В наших отношениях не нашлось места теплу, пониманию, нежности. Мы дарили друг другу только тела. Опустошающая и ничего не дающая похоть. Я не заметила, как нежная физическая близость превратилась в акт совокупления.

Неужели я так наивна и глупа? В тот момент казалось, что во всём виновата я одна. Сама позволила, чтобы моя любовь (как отчаянно я хваталась за это слово!) превратилась из океана в обмелевший, умирающий ручей.

Я не хотела сдаваться и собиралась бороться, потому что считала себя сильной, способной преодолеть все преграды. На рассвете я твёрдо решила всё изменить.

Весь следующий день с нетерпением ждала момента, когда увижусь с Олегом. Мы встретились после лекций. Он, как всегда, с жадностью потянулся ко мне, но я решительно уклонилась от его ласк.

– Я хочу поговорить, Олег.

Он опешил, от него шли волны раздражения, однако ему удалось совладать с собой.

– Ну что ж, надо – значит надо, – сказал он, пожав плечами.

Мы отправились в кафе и уединились для беседы за самым дальним столиком.

Я смотрела на Олега, ловила каждый жест. Собран, деловит, холоден. Напряжён, но в меру, без лишней нервозности.