Невидимый. Любимый. Мой.

Часть 3. Глава 3

Такие картины поражают воображение. Монументально. Мощно. Весомо. Видимо, вторая ветвь Бортневых размениваться по мелочам не любила и явилась в полном составе.

На первом плане композиции – рука об руку стояло старшее поколение. Дмитрий, высокий и худой, осанкой и ростом очень походил на дядю. На этом сходство кончалось. Волосы, когда-то тёмные, густо припорошены сединой. Такое своеобразное сочетание соли с перцем, где перца пока ещё немного больше. Светло-карие глаза смотрят из-под кустистых бровей внимательно и немного отстранённо. Глубокие морщины избороздили лоб и чётко очерченными лучиками притаились возле глаз. Дорогой, с иголочки костюм ладно сидел на худощавой фигуре.

Леди Сюзанна (так сразу я мысленно окрестила жену Дмитрия) выглядела блистательно. Худая, как палка, но величественная в манере прямо держать спину. В наклоне головы чувствовалась порода. Тёмные глаза оглядывали меня холодно и надменно, ноздри тонкого носа слегка подрагивали, словно в комнате неприятно пахло. Губы могли бы выглядеть женственно-красиво, если бы она так сильно не сжимала их.

Жемчужно-серый костюм сидел строго и чопорно. У леди почти отсутствовала грудь, но это не портило: миниатюрным ростом она напоминала статуэтку. На шее блестело бриллиантовое колье. Большие камни сверкали и в ушах. Умело завитые локоны цвета горького шоколада взбиты в идеальную короткую причёску, как говорят, волосок к волоску. Мягкий отложной воротничок блузки режет глаз белизной. Сухие костлявые пальцы унизаны кольцами. Всё дышит в женщине богатством и отменным вкусом. Даже обилие драгоценностей не выглядит кричаще или вульгарно, наоборот: придают ей какой-то неуловимый лоск.

На втором плане – младшее поколение. Прекрасная колоритная троица. Справа возвышается старший сын. Под метр девяносто, стройный и гибкий, лет тридцати. Пугающе-красивый. Длинноватые чёрные волосы зачесаны назад, как у деда. Скульптурный высокий лоб отличной лепки. Тёмные глаза унаследованы от матери, а чувственные губы – от отца. Слегка длинноватый нос правильной формы совершенно не портит образ идеального мачо. Смуглый мужчина в строгом дизайнерском костюме явно знал цену себе и собственной внешности.

Девушка посередине резко отличалась от всей компании. Где-то моего возраста, сутулая и бледная. Худая, как тростинка. Каштановые волосы неровными прядями свисают до плеч, частично закрывая лицо. Одета в джинсы и лёгкую куртку, на запястьях – «фенечки». Эдакий образчик современной хиппи. Зелёные глаза смотрят немного сонно и заторможено, словно девушка не понимает, где она и зачем здесь находится.

На шаг от брата с сестрой стоит юноша. Высокий и худой. Немного нервное лицо словно сошло с полотен эпохи Возрождения: утончённые, слегка женственные черты; жгуче-чёрные большие глаза эффектно выделяются на фоне бледной кожи. Мягкий большой рот портит кривая саркастическая усмешка. Тонкие аристократические пальцы левой руки тяжело лежат на массивном золотом набалдашнике трости.

Я бы застыла, разглядывая необычный квинтет, но Антоний Евграфович решительно ведёт меня к родственникам. Рукопожатия мужчин, тёплый поцелуй в щёку девушки, сухой клевок в щёку Сюзанны – и старик торжественно представляет меня собравшимся.

– Знакомьтесь, это Марина Штейн, о которой я так много вам рассказывал. Это она спасла Линду.

Я поморщилась, услышав последние слова Антония Евграфовича, но промолчала.

– Дмитрий, мой племянник.

Мужчина кивнул и тепло улыбнулся:

– Просто Дэйми. Больше привык к этому обращению.

– Сюзанна, моя невестка, – продолжил Антоний Евграфович.

Дама наградила меня сухим кивком.

– А это мои внуки, – сиял улыбкой старик: – Майлз, старший, разбиватель женских сердец, спортсмен, ярый поборник быстрой езды. К красивой внешности прилагаются хорошие мозги.

Мужчина ослепительно улыбнулся. Белые зубы контрастировали со смуглой кожей. Он почтительно склонил голову, отчего тёмная прядь тёмным шёлком упала ему на глаза, и тепло пожал мне руку.

– Джоан, средняя. Большая сумасбродка и почитательница анархии.

Девушка прикоснулась холодными, как лёд, пальцами к моей ладони. Выражение лица у неё не изменилось – оставалось таким же заторможенным и отстранённым.

– И Стивен, младший. Большой интеллектуал и знаток искусства.

Мальчишка насмешливо склонил голову и припал к моей руке долгим, но непочтительным поцелуем.

– Рад познакомиться с очаровательной мисс.

Глубокий низкий голос. Неожиданный и не гармонирующий с утончёнными чертами лица и мальчишески-худой фигурой.

Антоний Евграфович тонко улыбнулся, видя моё смятение, и приглашающим жестом указал на гостиную:

– А теперь поужинаем. Ничто так не располагает к беседе, как хорошая еда.

Ряды семейства дрогнули. После представления я оказалась рядом со Стивеном, а поэтому позади всех. Так мы и направились вслед за остальными. И тогда-то я заметила, что трость, которую юноша держал в руке, не часть имиджа, а жизненная необходимость. Стивен хромал. Даже хромотой это назвать трудно: он словно подпрыгивал, тяжело переваливаясь при ходьбе. От неожиданности я слегка замешкалась и получила полный сарказма и яда прищуренный взгляд.