Невидимый. Любимый. Мой.

Часть 3. Глава 9

Торжественный въезд в родовое гнездо Бортневых свершился на следующий день вечером. Странно, но нам обрадовались. Даже в глазах замороженной Сюзанны промелькнуло удовлетворение.

Всем нам уделили минимум холодной вежливости, но зато без исключения. Даже Майкл удостоился сухого кивка со стороны хозяйки, что само по себе попахивало сенсацией. Затем она переключилась на Майлза, оживлённо рассказывая сплетни про общих знакомых. Неестественно живая – её суетливость не вязалась с тщательно залакированным образом, но я плохо знала леди Сюзанну, чтобы спешить с выводами.

Антоний Евграфович сразу уединился с Дмитрием, а мы были предоставлены сами себе: Майкл и я устраивались в тех комнатах, которые нам любезно предоставила Сюзанна.

Ужин прошёл легко, без ожидаемой натянутости, что втайне порадовало всех. Леди Бортнева превзошла самое себя, показывая пример учтивости и радушия. Я заметила, что лицо её после нашей последней встречи осунулось и словно постарело. Под глазами – тёмные круги. И руки. Нервная дрожь сухих пальцев, которую она пыталась скрыть, но не смогла. Может, в глубине души она и впрямь страдала от одиночества.

Я прислушалась к себе. Кажется, я жалела её, но не могла найти сил сделать это от всей души. Точно так я сочувствовала чужим людям. Почти так же я жалела бездомных собак. Стало стыдно за такие мысли. Она всё же человек – мать Майлза, Стива и неизвестной пока что Джоан.

Слишком тщательно маскировала она свои чувства – как разведчик в стане врага. И действовала точно так: по чётко разработанному сценарию, привычно, на автомате.

Она спокойно отнеслась к шимпанзе, что тоже заставило поставить крохотный плюсик в её пользу. Предупредила только, чтобы обезьяна не бегала без присмотра по дому. На фоне всех этих уступок и лояльного отношения к чужим людям поражала её явная холодность к младшему сыну.

Нельзя сказать, что Сюзанна полностью игнорировала Стива, но по тембру голоса, по дрожанию тонких ноздрей можно догадаться, что её младший сын не относится к числу её преимуществ. Стыдилась ли она его, презирала ли или просто не любила – сказать трудно. Возможно, все эти три чувства прочно переплелись в ней, сплавились, родив на свет необычайного мутанта, уродливого и мощного по своей силе.

Дмитрий был оживлён, весел, сыпал шутками и не преминул подчеркнуть, что наслаждается тесными семейными узами, что ему нравится видеть вокруг себя столько молодых лиц. Он уверял, что Антоний Евграфович бодр до сих пор, потому что подпитывается энергией и жизнерадостностью любящих его внуков.

Джоан тоже не пребывала в обычной для неё прострации. Она внимательно осматривала каждого из нас, словно незнакомцев, но при этом не проявляла нескромности или равнодушия. Мне показалось, что она тщательно изучает наши лица, жесты, мимику. Говорила она мало, но всегда по теме, чётко и негромко. Глядя на неё, в душу закрались сомнения: действительно ли девушка наркоманка?

Нет, я не думала, что она должна быть постоянно отрешённой, находясь под действием дурмана, но такая вот пронизывающая острота, чёткость движений, грамотность и глубина кратких ответов не совсем вязались с образом опустившейся девушки. И одета она была элегантно, и волосы не висели тусклыми сосульками вдоль щёк, а мягкими волнами спадали на плечи. Прутики вен на висках и шее проступали явно, кожа в свете огромной люстры отливала синеватой бледностью, но девушка не казалась нездоровой.

Мысли о Джоан настойчивыми молоточками без конца бились в мозгу. Что-то беспокоило меня в ней, тревожило, и я не могла отмахнуться, пройти мимо своих ощущений. Я чувствовала: мои кошмары тесно связаны именно с этой девушкой.

Вечер подходил к концу. Я напросилась посмотреть библиотеку. Хотелось немного почитать перед сном. Майлз вызвался меня сопровождать. Стив целый день старательно избегал меня. Казалось, вчерашняя ночь выстроила между нами стену отчуждения, но я знала, что это не так. Стив злился на себя и, как я подозревала, решил отгородиться на время.

Я не стала переубеждать его: нам нужна передышка, чтобы успокоиться и общаться дальше. Я не собиралась поощрять его. Тому, что случилось, не было прямого и чёткого определения, но то, что это произошло слишком неожиданно и рано, я понимала.

Я не хотела встречаться с собственной чувственностью. Мне нужно время, чтобы понять, действительно ли я хочу, чтобы в моей жизни появился мужчина. Шаг назад – и не думать об этом. Бледной тенью метался образ Ника, но я и его гнала прочь. Сейчас я ощущала только хаос внутри и полную растерянность. Никогда не вспыхивала и не спешила кидаться в водоворот. Не от холодности души, а от желания уберечь себя и сохранить целостность.

Библиотека оказалась просторной, светлой и уютной. Пахло книгами, кожей, дорогим табаком и неуловимым запахом лимона, что тут же воскресил в памяти образ Стивена. Я слегка поёжилась, отгоняя непрошенные мысли.

– Здесь пахнет табаком, – проговорила негромко.

Майлз утвердительно кивнул:

– Отец курит сигары. Изредка дедушка, когда бывает у нас. Он, правда, уже почти не увлекается пагубной страстью, но мы знаем, что тайком от всех иногда нарушает ритуальное выкуривание одной сигары в день. Мы со Стивом по молодости баловались, но так и не пристрастились. Мать терпеть не может пагубных привычек. Джоан начала курить вдали от дома. Прежняя Джо ни за что не стала бы делать это.



Отредактировано: 09.04.2017