Невидимый. Любимый. Мой.

Часть 4. Глава 2

Мы узнавали друг друга по-новому. Через жесты и прикосновения, маленькие радости и тихие поцелуи. Мы прислушивались к тишине и молчали. Замирая от счастья, вели безмолвный разговор.

Иногда это так важно: слушать, как бьются два сердца рядом, как разговаривают тела. Я любила сидеть в кольце его рук и чувствовать тепло, покрываться мурашками от тихого дыхания, что шевелило мои волосы. Сплетала свои пальцы с его и на какие-то мгновения выпадала из реальности от этого простого единения.

Он будил меня по утрам поцелуем, я гладила его брови и касалась губ. Мы обжигались, невзначай встретившись руками за обеденным столом, – до дрожи и щекотки внутри. Я закрывала глаза, когда слышала его тихий смех.

Он раскрывался, и мне казалось: я не знаю его. Не знаю этого мужчину. Зато я знала, как он дышит, когда хмурится, что ему нравится и от чего он приходит в восторг.

Мне никогда не было с ним скучно. А ещё физическая близость никогда не вытесняла душевную. Первые дни мы вспыхивали как два костра, изучали друг друга, наслаждались каждым мигом обладания. Но одновременно не уставали открывать для себя какие-то новые, мелкие, не замеченные ранее чёрточки характеров и предпочтений.

Когда говорят, что счастливый человек обретает крылья, – это правда. Я светилась и постоянно ощущала: ещё чуть-чуть – и оторвусь от земли.

Постепенно мы вернулись к изучению языков и совершенствованию моих способностей. Очень быстро я научилась воспламенять предметы и увлечённо изучала греческий. Хотелось однажды блеснуть перед Майклом, удивить его.

А по ночам мы с Ником выходили на улицу, и он учил меня летать. По-настоящему. Я побаивалась высоты, у меня не получалось избавиться от скованности, но эти уроки запомнились удивительным звёздным небом, смехом и запахом цветов.

По выходным я ходила в гости к Иноковым. Юрий Владимирович не оставлял попыток вернуть меня под своё крыло. Ольга всё хорошела, Володя отбыл в спортивный лагерь, а всезнающие Вика и Анжелика деятельно совали очаровательные носики везде, куда только могли дотянуться.

Я хотела реализовать себя. Внутри жил мощный реактор, что желал найти выход наружу. Я попыталась устроиться в больницу хотя бы санитаркой, но нечего было мечтать, чтобы кто-то позволил мне негласно лечить людей. Да и Ник считал, что таскать тяжёлые вёдра и мыть полы – не та работа, которая помогла бы приблизиться к мечте.

– Ты можешь лечить людей дома. Но прежде прислушайся к себе, пойми: твоё ли это, – сказал он мне однажды.

Я вздрогнула.

– Никто не знает, чем это может обернуться. Один-два успеха – и у моих дверей соберётся полстраны страждущих. Не будет покоя ни днём ни ночью. Наверное, это не то, чего я на самом деле хочу. Деньги, слава, ажиотаж… Ты же знаешь, что эти вещи никогда не притягивали меня. Я не хотела бы потерять себя в суматохе.

– Вряд ли ты сможешь, – проговорил Ник тихо, и я порадовалась его безоговорочной веры в меня.

– Я обычный человек, Ник. И не уверена, что смогу уберечься от соблазнов. Поэтому не готова пока к подобному шагу.

– Ты необычна, – сжимал он мои руки, – но признать себя до конца – тоже смелость.

Я вздыхала: тяжело нырять в глубины собственного сознания. Он чувствовал мои колебания и неуверенность, но не спешил подталкивать, ждал, что однажды я стану как кремень, полностью и безоговорочно найду себя. Не хотелось его огорчать: мне всё время казалось, что никогда не избавлюсь от зыбкости и сомнений. Нет-нет да всколыхивалась внутри смесь противоречий и страхов: я не знала, кто я, зачем живу и в чём моё настоящее предназначение.

Так прошёл июнь. В начале июля вернулся Майкл. Он позвонил мне рано утром, и мы договорились о встрече.

Стояла невыносимая жара. Солнце палило так, что зной доставал везде. Майкл заехал за мной и повёз в дом Антония Евграфовича. Теперь уже в свой дом.

– У меня хоть кондиционер работает, – мрачно мотивировал он отказ посидеть у меня.

Я рассмеялась:

– Ах ты, неженка! Привыкай, милый, тут не так всё просто.

После жары прохлада показалась избавлением. Я с удовольствием пила холодный лимонад.

– Ну, что молчишь? Рассказывай, как съездил, что нового?

Хотелось забросать его вопросами, но я сдерживалась, видя его задумчивость. Выглядел Майкл замучено.

– Да всё нормально. Сюзанна превратилась в старуху. Совсем сдала за этот месяц, резко причём. Её желание женить Майлза стало навязчивой идеей. Она и так пилила его, а сейчас совсем с катушек съехала.

Майлз не выдержал и сбежал от неё. Живёт сейчас сам, но Сюзанна и там его достаёт звонками. Больно смотреть на него. С одной стороны, он жалеет мать, с другой – себя. Ты же знаешь: он не хочет спешить. Иногда кажется: Майлз женится однажды на первой попавшейся девушке, лишь бы найти хоть какое-то равновесие в жизни.

Линда на днях укатила в Париж, к подруге. Ей тяжело. Хохотушка Линда после смерти дедушки стала тихой мышкой. Сама на себя не похожа. Пусть развеется, отдохнёт. Может, оттает потихоньку.