Невидимый. Любимый. Мой.

Часть 4. Глава 3

– Только ничего не говори о моих способностях влипать в разного рода истории! – заявила я с порога. – Потому что меня опять позвал ветер странствий.

Ник рассмеялся. Он умел прислушиваться: не задавая лишних вопросов, улавливать настроение, разряжать обстановку одним словом или смехом.

– Судя по сигаретному запаху, опять вокруг Марины Штейн вьются чужие мужчины. И опять им что-то нужно от необычной девушки.

Я вздохнула и рассказала историю Андрея Егорова от начала до конца.

– Мне стало жаль его, – призналась тихо. – Он напоминает мне породистого щеночка с печальными глазами и большими лапами. Не совсем испорченный и не такой прожженный, каким хочет казаться. А теперь я ломаю голову, как ему помочь. Собственно, я ничего не знаю о мужской потенции.

Ник с сомнением хмыкнул, и я рассмеялась.

– Ну, ты же понимаешь, о чём я говорю на самом деле. У меня есть план. Пока шла домой, прикинула кое-что. Его проблема не физическая. Причина его несостоятельности скрыта в другом. Стресс, психическая травма.

Ему не помогли психиатры и медикаментозные попытки снять «зажим». Он прошёл через строй знахарей, экстрасенсов, подвергался гипнозу. И ничего не помогло. Мне кажется, даже если стереть из его памяти трагедию, это не поможет. Тело будет помнить об опасности где-то на глубинных уровнях.

– Заставь его думать о другом, – предложил Ник. Я замерла.

– То есть?

– Заставь его забыть хоть на время о проблеме. Он подавлен. В женщинах подсознательно чувствует угрозу. Страх сейчас – его господин. Но стоит ему забыть о страданиях, неудаче, как сразу станет всё по-другому.

Я прищёлкнула пальцами от удовольствия.

– Я пришла к тому же выводу, но другим путём. Мне нравится твоя мысль. И если я сумею объединить свои возможности с его освобождением от оков, всё получится. Когда я лечила Стива, очень тщательно изучала работу головного мозга, в том числе и гормональной системы.

Если я немного подкорректирую уровень поступления гормонов в организм, слегка смещу акценты, мягко заблокирую зону страха – совсем чуть-чуть, попытаюсь сделать менее болезненными воспоминания о трагическом случае, так сказать, «состарить» остроту восприятия, у Егорова появится возможность избавиться от болезни. А если к этому добавить то, что предложил ты, шансы возрастут.

– У тебя всё получится, Маша.

Когда он говорил так, у меня сжималось сердце. Нежность. Уверенность. Никаких сомнений. Не дежурные слова «для галочки». И голос – низкий тембр глубокого оттенка, как мягкое прикосновение к коже. Наворачивались слёзы. От счастья.

Делаю шаг вперёд, встречаю его руки. Прикладываю его ладони к щекам. Тонко позванивают кольца на наших пальцах – поют особенную песню: я могу слушать её бесконечно. Растворяюсь в кольце его рук, ловлю губами поцелуй, выгибаюсь всем телом, до головокружения.

Вспышка. Рассыпающийся свет фейерверка, после которого не хочется ни говорить, ни думать. Он центр. Могучий ствол. А я лиана, что нежно льнёт, сплетая гибкий стебель с его кроной и ветвями.

Шёпот как дуновенье ветра, одежда как шелест осенней листвы – падает к ногам. Кожа как тлеющие угли – готова вспыхнуть костром, плавиться от прикосновений и впитывать поцелуи.

Мне нравится быть частью, чем-то обыденным и простым, как прутик. Вот только что ты веточка с почками, но стоит ему прикоснуться – становишься цветущей гроздью – нежной и воздушной.

Мне нравится сливаться и становиться целым, как Уроборос, – символом вечной бесконечности.

Он мой – до крика, когда сжимается пружина страсти. Он мой – до стона, когда распускает лепестки экстаз, умноженный на два влюблённых сердца и разделённый одним дыханием на двоих.

* * *

Через день я стояла на пороге гостиницы, где проживал Андрей Егоров. Он открыл мне дверь номера – напряжённый, с заострившимися чертами. Тревожный взгляд и невольная поза страха: опущенные плечи, вжатая голова, сведённые судорогой руки в кулаках.

– Привет, – улыбнулась радостно, жмурясь от солнечных лучей, что прорывались сквозь открытое окно, – знаешь, сегодня такая погода, что грех сидеть в душной комнате. Я приглашаю тебя на небольшой пикник в парк!

Он застыл. Смотрел непонимающе.

– Прежде чем заняться серьёзным делом, нужно расслабиться и отдохнуть. Ты не против?

Я смотрела на мужчину невинно распахнутыми глазами. Я видела, как дёрнулся кадык. Егоров сглотнул и отрицательно покачал головой. Видимо, говорить он ещё был не в состоянии.

– Вот и хорошо! – я ухватила его под руку и вывела на улицу. Главное, не давать ему сейчас много думать.

Я несла какую-то чушь, восторгалась местными красотами, рассказывала об истории городка, привлекала его внимание к молоденьким девушкам.

– Знаешь, – доверительно шептала, ведя его за собой как послушную собаку на поводке, – обожаю ходить по магазинам, покупать вещи или еду, наблюдать за людьми, придумывать разные истории их жизней. Ты же в курсе: я могу видеть правду, но предпочитаю не погружаться в реальность, а фантазировать.