Невинность

Невинность

Я провела четырнадцать уроков. Где была моя голова, когда я просила завучей оставить мне свободные дни на неделе? Когда на девятом уроке ребенок спросил, как меня зовут, я поняла, что я забыла представиться. К этому моменту я была свято уверена, что в школе нет никого, кто не знает меня.

Я устала. Но вместо того что бы пойти домой, спустилась в учительскую и набрала его номер.

- Здравствуйте, Владимир Васильевич.

- Здравствуй, хочешь придти?

- Да, я приду.

Не пришлось выдумывать причину и стало легче, теплее что ли. Значит он один, и не будет неловкости и возможно у меня получится побыть с ним, поговорить.

Троллейбус ехал медленно. Я смотрела на кондуктора, и думала что у меня еще не самая паршивая работа. Время приближалось в восьми часам, еще не темно. Но когда меня это пугало?

К его сторожке добралась к девяти часам. Залаяли собаки. Постучалась. Он открыл, обнял, отступил, пропуская внутрь.

Мы не разговаривали. Налил мне чай, сел за стол, за которым сидел до моего прихода и продолжил читать. Чай был горячим и вкусным.

- Спасибо.

- Еще налить?

- Нет, спасибо.

Он продолжил читать. Быть рядом, так ли много мне надо. Растянувшись на кушетке, провалилась в беспокойный сон, выныривая из него при малейшем движении или звуке, всплывая из ядовитой мути за глотком воздуха и погружаясь обратно.

Из этого состояния вывел лай собак, шаги на лестнице, звук отодвигаемого стула.

- Кого принесло? – пошел открывать.

Я села, поправила волосы и постаралась выглядеть не слишком сонной. Вернулся обратно он с мужиком. Шофер поставил машину и шел домой через сторожку.

- Володя. ты бы проверил, там гараж не закрыт.

- Да, сейчас, - Владимир Васильевич вышел во двор.

Мы остались с шофером вдвоем. Неловкое молчание.

- Пошли со мной, тебе будет хорошо.

- Что? – я знаю о чем он, а он знает, что я сплю с Владимиром Васильевичем, как бы нелепо не выглядела наша разница в тридцать лет. Но это сработает, он не поверит изображенной мной невинности, но не потащит, же он меня силой.

- Пошли, не пожалеешь.

Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Мне мерзко, я сама себе противна.

- Все закрыл, - Владимир Васильевич распахивает дверь.

Мужик еще полчаса торчит в сторожке. Я делаю вид, что ничего не было. Владимир Васильевич ничего не замечает. Наконец мужик уходит, я демонстративно сморю телевизор, игнорируя его прощальный взгляд. Мне все равно кто и что думает.

- Это был последний, сейчас закрою и можно ложиться спать, - я очень хочу спать, просто спать, ничего больше, но рядом с ним.

Выходит. Мне неуютно оставаться одной. Я ненавижу эту сторожку, ненавижу ее запах, завтра я буду перестирывать все вещи и на три раза перемывать волосы, что бы избавиться от запаха. Что я нашла в нем? Его знания, надежду, что в жизни есть смысл. Ему нужно было тело? Ладно, это просто тело. Но потом что-то случилось, и я подсела на него, как на наркотик.

Телефонный звонок застал его входящим в дверь. Я знала кто это. Я всегда знаю, еще одно качество полученное благодаря ему.

- Наташенька, давно не слышал тебя. Хочешь придти? – вечер перестал быть томным.

- Наталья, сейчас придет, - он положил трубку, - если хочешь остаться, оставайся. Она уже недалеко. Если не хочешь встречаться, уходи сейчас.

Шах и мат. Пустота. Я не одна у него и мы все знаем об этом. Я не останусь, и он это знает.

- Я пойду.

-Рад был, что ты пришла. Давай, всего хорошего. Если не хочешь встречаться с Натальей, иди лесом, - за спиной закрывается дверь.

Лают собаки. Я стою на крыльце. Мне больно, хочется орать, биться в истерике, ударить, его, ее. Уйти и забыть это место и этого человека, но ничего подобного я не сделаю, это глупо.

Я ухожу. Осень кружит листья. Солнце почти зашло. Свернув с дорожки, нахожу место, где больше еще теплых листьев, падаю в них, укрываюсь шалью, сжимаюсь компактнее. Мне нужно… Я не знаю что мне нужно, мне не нужно ничего.

Почему я с ним? Сколько прошло времени? Восемь лет. Целая жизнь. Он заполнил мою пустоту, мне так казалось. Но пустота, в которую я так долго глядела, стала мной. Когда все началось? Когда я была невинна?

Мне пять. Родители ругаются. Они кричат. Мне страшно, я прячусь под одеялом и молюсь, что бы они перестали. Страшные слова, угрозы. «Пожалуйста, пожалуйста», - я повторяю снова и снова. Они думают, я сплю, думают, ничего не вижу, не понимаю. Но это они не понимают, что мой мир рушится, рассыпается на осколки и они ранят меня, выворачивают душу наизнанку, оставляют после себя пустыню, бездну.

И в какой-то миг приходит осознание, что я не нужна. Не нужна как человек, личность. Что я лишь вещь, предмет, но и он сам по себе не нужен. Нужно лишь свойство этого предмета - способность причинять боль. Очень многие родители играю в эту игру. Начинается она невинно.

- На кого ты больше похож, на маму или папу?

- А кого ты больше любишь?

И дальше по нарастающей:

- Мы разводимся, с кем ты останешься?

- Твой отец…

- Твоя мать…

Ты можешь подставить туда любые слова, поверь, я все их слышала.

И становится все равно папа или мама. И именно в этот момент я потеряла невинность. Не в 19 лет со стариком, который захотел молодого тела, не тогда когда шофер с маслеными глазами, предлагал пойти с ним, не тогда когда знакомый, решивший подвезти тебя, хватает за коленку, а именно тогда когда самые родные люди кричат в гневе, что ненавидят друг друга.

Где-то едет поезд, его тудум-тудум, отдавалось в сердце. Рыжий лисенок поднял мордочку, повел носом, дернул ухом. Недалеко мышиное семейство готовилось выйти из норки, но он был сыт, поэтому просто запомнил направление. Что-то тревожило его, неприятная пустота, но с каждой минутой это ощущение отступало все дальше, свежий ветерок взъерошил шерстку, позвал. Привстал, шаль скользнула по спине, фыркнул, сделал шаг назад присел, прыгнул и помчался за ветром, взметая опавшую листву.