(не)воля

1

1

— Эй, разносчик кофе, — крикнула клерку с пластиковым стаканом кофе в руках.

Странный тип, совершенно не клеился с образом офисного планктона, хотя по дресс-коду: в костюме и белой рубашке.

Но что-то не то в нём. Либо лохмы на голове выбивались из моего представления о бухгалтере или замухршчатом юристе, либо въедливый взгляд, который он на меня кинул, шёл вразрез с образом тухлого айтишника.

Глаза голубые. Симпатичный.

— Это вы мне? — улыбнулся во все тридцать два.

Прямо фотомодель.

— Да, вам, — расстегнула норковую шубку, шагнула к нему.

При сближении с неопознанным офисным объектом обнаружила, что он меня выше, хотя я на шпильке.

— Как вас там? Где бейджик?

— Ивар Феогенович, — ещё и чуть кланялся.

Древностью повеяло.

— Барыня, забыл добавить. Добрый молодец, подскажи, где я могу найти Воронова Максима Андреевича?

— Не слышал.

Он вдохнул запах кофе полной грудью, прикрывая глаза от удовольствия.

Выглядел в этот момент грустным наркоманом или глубоко уставшим человеком. Что меня совершенно не касалось.

Моментально потеряла к нему интерес.

Старый чёрт, если я тебя не найду, останется тебя только проклинать!

Меня зовут Ева Максимовна Воронова. В этой неслабой фирме должен быть большим начальником мой папаша, которого я видела за всю жизнь всего три раза.

Первый раз, когда он украл меня у мамы, тогда мне было три года, и я неделю жила в его коттедже. Потом вроде вернул.

Второй раз я кидалась в него ножами, чашками и блюдцами, когда он бил маму у нас на кухне. Опять за мной приехал, но я верещала, что ненавижу его. Вроде отстал и забыл.

Третий раз, на моём выпускном появился. Подарил машину и энную сумму денег, на которую я неплохо развернулась в нашем тихом городке. Маме спасибо. Мамочке за всё спасибо, поддерживала, советовала и любила… Любит.

Папа, мои проклятия до тебя долетели?

Кобель старый.

Была у него в доме. От дома ничего не осталось. Сгорел дотла. Полтинник папаше, а всё отрывается бандитская рожа. Аморальный, неадекватный урод.

Вот приехала к нему в офис. Здесь работала моя бывшая одноклассница. Я вначале охренела от этой истории, когда папа себе в любовницы с нашего школьного выпускного выкрал Эллу, с которой я с первого класса за одной партой сидела. А потом поняла, что это свой человек в папином офисе. Выгодно. Связь с Эллой держала.

Но последние полгода, мама так сильно болела, а я так отчаянно боролась за её жизнь, что ни с кем не общалась.

И опять проблемка нарисовалась, Элла больше здесь не работала. На сообщения и звонки не отвечала.

Я шагала походкой от бедра по хорошо освещённому коридору. Шубу скинула на локоть, в чёрном платье в обтяжку. Глазами шарила по кабинетам, заглядывала в глаза работникам.

Лохматый догнал. Как его там? Ивар Хреногенович. Шарахнулась от него, брезгливо смерив взглядом.

— Ты что? Потерялся, добр молодец? — дерзко кинула ему.

На взводе, всё время на взводе. От моего бизнеса ничего не осталось. В Москве нашла старую родственницу, попросила нас с мамой приютить. Всё продала, лишь бы маме лечение и дорогие лекарства оплачивать. Естественно от моей былой роскоши остались только шуба и платье. Я даже обаятельную внешность в свои тридцать потеряла. Выглядела на пяток лет старше.

— Сударыня, — начал Ивар, сверля меня своими нереальными глазами.

Линзы что ли носил? Почему цвет такой насыщенный? Или приход поймал?

Я присмотрелась к нему.

Больной. Психически. И на псину похож. Только слюна не льётся на подбородок, и язык во рту держит.

Пялился, головой подёргивал.

— Больной что ли?

Мужик нахмурился.

— Даже так? — удивился сам себе.

— Не подходи. У меня прививки от бешенства нет. Девушка! — крикнула я, толкнув Ивара плечом.

Надеялась, что кофе разольётся на его рубашку шёлковую. Но нет, какой-то ловкий этот Иварушка, лужа у его ботинок, на рубахе ни капли.

Девушка была на стиле. Моего возраста, жгучая брюнетка с такими же странными глазами как у разносчика кофе. Яркими!

Фигура – отпад!

Платье средней длины отличного качества. Дорогая дамочка.

— Я вас слушаю, — офисная улыбка на пухлых губах, взгляд внимательный.

— Воронов Максим Андреевич, акционер «Кастрой». Раньше в экономическом отделе заведовал. Не подскажите, где могу его найти?

Ивар подоспел, натянуто улыбался.

— Мужчина, не подходите, — рявкнула я.

Иногда меня докучали поклонники. Точнее сказать, всю жизнь. Теперь откровенно бесили, особенно больные на голову.

Я воспалённый комок нервов.

Я на грани…

Мне больно. Как же спасти дорогого, родного человека?

— Вам что-то нужно, Ивар Феогенович? — вскинула идеальную бровь молодая женщина, глядя на лохматого.

— Оплетай, — крякнул наркоша офисного разлива, стушевался, растерялся, и потерянный поплёлся обратно к себе в конуру.

Мы с дамой проводили его взглядами. И она опять натянула улыбку.

— Воронов Максим Андреевич продал пять процентов своих акций, после пожара в его особняке. И насколько я знаю, уехал из страны. Могу я вам предложить кофе или чай?

— Нет, — замогильным голосом отозвалась я. — Спасибо.

Вот и всё… Теперь я куда, с кучей кредитов и умирающей матерью?

В горле ком, глаза выжигало горе. Всплакнуть, да придержу. Мама ещё жива.

Может… Может пронесёт?

Мне тридцать лет, я за свою жизнь любила только её одну. Ни своих любовников, ни партнёров, ни друзей. Ближе, роднее не было, нет и не будет человека.

А какая поддержка!

Просто слово её ласковое, и я живу, полная сил и планов. Я не то, чтобы думать о её смерти не хочу, у меня любая фантазия заканчивается на мысли, что могу остаться без неё. А дальше жизни нет.

— Скажите, а его напарник, Кошелев Василий Дмитриевич, он где?

— Кошелев Василий Дмитриевич был застрелен у аэропорта прошедшим летом. Его фирма отошла разным людям.