Незадачливый алкоголик, или кризис среднего возраста

Глава 1

За окном тоскливой мелодией дребезжал холодный октябрьский дождь, настойчиво отбивая на жестяных отливах заунывную осеннюю чечетку. Холодящим потоком смывал с фасадов городских домов следы почившего лета, казалось бы, совсем недавно уступившего свои права багряной осени. Промозглый, пробирающий насквозь ветер, склонял к земле прощающиеся с разноцветной листвой деревья и гнал куда-то в небытие серые тяжелые облака.

— Даже природа со мной заодно, — думал Валера, с явным раздражением поглядывая то в окно, то на будильник, то на мирно спящую жену. — Ну, что, давай, раздавайся «горн рабочего люда»! Сейчас я подскочу с кровати и с радостью, улыбкой и даже неким воодушевлением встречу новый рабочий день. Люди! Человеки! Что новенького? Какие вызовы преподнесёт мне грядущая неделя? Какие задачи удастся решить? Какие навыки освоить? Сейчас вот только бодрячком пробегусь по лужам, проедусь в забитом до отвала автобусе, затем потолкаюсь в метро. И я на работе! У меня есть работа! Ага! Далеко не всем так повезло! Как же все вокруг прекрасно, жизнеутверждающе, мило! И, самое главное, вот они снова, мои славные, доброжелательные и всегда приветливые сотрудники. Четыре милашки бальзаковского возраста и старше, кругленькие симпатяги, ни разу необремененные домашними хлопотами. Нет, брат, не работает. Самообман это чистой воды. Не легчает ни на йоту, а скорее, усугубляется. По-прежнему энтузиазма ноль.

Валера встал, подошел к умывальнику и, посмотрев на себя в зеркало, попытался улыбнуться. Но кроме скривленной удрученной физиономии ничего, как и ожидалось, там не увидел.

— Ну и образина же ты, Валерчик! — приговаривал он, приглаживая торчащие в разные стороны волосы.

В очередной психологической книге жена Валеры почерпнула важную, как ей казалось, информацию и все пыталась донести ее до домочадцев:

— Проснулись, посмотрели в окно, поблагодарили вновь родившийся день, затем улыбнулись своему отражению в зеркале и сказали: «Я здоровый, красивый, талантливый, фартовый. Меня окружают хорошие успешные люди, ну, и тому подобные аффирмации…».

— Ага, опять забыл поприветствовать дождь и слякоть. Наверное, день снова не задастся. Ну, и красавец же ты, Валерка! Молодца! Скажешь тоже — образина! Просто немного не выспался, а так — глаз не отвести — все-таки, не теряя надежды, произнес перед зеркалом сорокачетырехлетний госслужащий одного из министерств, — у тебя, брат, определенно еще все впереди.

— Вот так, каждый день без исключения, нужно вести диалог с Вселенной, — настаивала Лена, — слова и мысли материальны.

— Похоже, что это не диалог, а монолог, воззвание в одну сторону, пустая болтовня, — пытался сопротивляться Валера.

— Когда Ленка перестала провожать меня на работу? — вдруг подумал он, ища в холодильнике, чем поживиться, — наверное, уже пару лет, как спит и ухом не ведет. Сыну в институт на вторую смену, да и ей самой не приходится торопиться. Хорошо, что хоть готовить не перестала, и на том спасибо. Хотя, немного грустно, как не крути: было в этом ритуале что-то важное, объединяющее что ли.

— Ты не забыл, что сегодня должен заехать к маме? Она вчера звонила, — крикнула из комнаты Лена.

— Доброе утро, Елена Прекрасная, — уже на выходе из коридора язвительно поприветствовал жену Валера, — помню. После работы буду.

— Купи лекарство от давления, у нее закончилось, так что из магазина заскочи еще в аптеку. Не забудь.

— Слушаюсь!

— Еще один пустой, бесцветный день, — думал он про себя, — однообразная переписка со службами и ведомствами, канцелярщина, бессмысленные отписки, интриги, сплетни. Артель «Напрасный труд», вот, что часто приходит на ум на досуге. Как раз меткое определение для моей конторы, лучше и не придумать. Может, конечно, и ненапрасный вовсе. Это я утрирую, так и быть. Но больно уж опостылевший за многие годы так точно. Заржавел, застоялся, покрылся налетом, мхом, плесенью! Поменять бы что-то! Давно уже пора!

Нет, не тут-то было, — страшно. И чего страшиться спрашивается? Все чего-то боишься, оглядываешься. Как бы чего не вышло, как бы не оказаться за бортом, не выпасть из обоймы. Тише едешь — дальше будешь. Вот мой девиз! Так и живешь! Курсируешь по одному и тому же маршруту, как кордовая модель.

После окончания института, а это уже ни много ни мало двадцать лет, продолжаешь изо дня в день открывать одни и те же двери. А что я еще знаю или умею делать? Ума не приложу. Компьютер — слабовато. Из английского языка только: «Май нэйм из Валера» и «Ай эм фром Киев». Руки не то, чтобы из пятой точки, но и не мастеровой, к сожалению. Разве что сторожем где-то, если сократят. Нет, еще таксовать могу. Выживу, если что.

По дороге к матери Валера вступил в перепалку с контролером автобуса. А как без этого? Нет, проезд он оплатил, как обычно. Дело было не в нем. Не оплатил кто-то другой. Какой-то приезжий, в противоположном конце салона. Гость столицы, не разобравшийся с системой оплаты. Расстояние не стало Валере помехой для «восстановления справедливости».

Услышав разговор на повышенных тонах, Валерий, уже с раннего утра готовый атаковать без предупреждения, пробрался сквозь толпу, чтобы объяснить проверяющему, в чем он, собственно, был не прав. Поставить хама на место — святое дело. В «беседу» вступили и другие неравнодушные пассажиры, для которых запросы на справедливость и возмездие были путеводными.

— Иди на стройку работать, лоб здоровый, — угрожающе шипела на контролера женщина среднего возраста.