Незаменимая

Глава 38

Утро следующего дня украсило окна морозным рисунком, укрыло пучки почерневшей травы белыми хлопьями, обсыпало ветки деревьев и кустарников серебристой пудрой. Я, как девчонка, прилипла к окну и жадно впитывала в себя картину, легкими мазками изукрашенную пришедшей раньше срока зимой.

Я любила эту пору – морозные солнечные дни, когда воздух звенел, вырывались облачка пара изо рта. Зима прятала под снежным пухом черноту голой земли и грязь, ковала за несколько ночей прочные мосты через реки и озера. Это время напоминало детство, и всякий раз вызывало улыбку. Ведь еще пару лет назад можно было беззаботно запустить снежком в зазевавшегося господина со спрятанными в воротник раздутыми щеками! Но не теперь.

Теперь я с тревожно копошившимся в груди сердцем наблюдала, как слуги пытались вытащить священный столп из храмовины. Она притаилась чуть в стороне от правового флигеля неприметной серой башней метров трех в высоту с круглыми оконцами и отверстием в потолке. Что удивительно – через него никогда не попадала вода или снег. Иди хоть ураган, хоть ливень, хоть потоп – столп неизменно оставался сухим. Хотя, случалось, что и чернел от времени или предвещая невзгоды – так рассказывала тетя Лигия.

В моем родном доме храмовины не было, впрочем, как и столпа. Мы обходились небольшой резной статуэткой с символами божественных энергий. Земли отцу в наследство досталось немного и круглая башня, принадлежавшая когда-то Троди, высилась по соседству – за забором. Мы же довольствовались отдельным помещением, больше напоминавшим чулан. А по праздникам или в торжественные дни выносили священный столп в зал. И тут отец был непреклонен – сам тащил метровую чурочку, не доверяя семейной святыни ни слугам, ни женским рукам мамы или дочерей.

Тем временем слуги за окном никак не могли справиться с работой - переходили с места на место, один из них принес еще одну веревку. Но и она не спасла положение – символ божества, перед которым мы с Ольгердом должны были поклясться друг другу в верности и любви, никак не хотел покидать насиженного места. То ли мороз сыграл такую шутку, то ли сам Ахаюро намекал, что эта свадьба была для него нежеланной. Предчувствие неминуемой беды захлестнуло, накрыло волной тревоги и страха.

Я отпрянула от окна, и, пытаясь унять разошедшееся сердце, принялась одеваться. Церемония должна была состояться с самого утра – до завтрака. А после, как рассказал Ольгерд за ужином, всех гостей ждал отменный праздничный пир. Пригласил он и Велимира, но то, с каким ехидством смотрела при этом Амалия, давало понять – всё это только чтобы скомпрометировать меня. Оставалось только удивляться их настойчивости и моей решимости. Я была тверда, как камень. И пусть страхи и тревоги донимают, сколько угодно – отступать от слова не собиралась.

Когда в дверь постучалась Клоззи, подталкиваемая тетей Верджин, я уже была одета в привезенное когда-то мамой желтое платье.

- Вот и молодец, - ободрила тетя, заставляя меня покрутиться. – Не ожидала, что у Эльзавет такой чудный вкус!

Она еще раз обвела меня взглядом, а потом отошла в сторону, позволяя войти топтавшейся у нее за спиной Клоззи. Горничная поставила кувшин с водой на стол, а сама поспешила скрыться за спинкой кресла, где уже восседала тетя Верджин. Я принялась умываться, отмечая про себя, что выглядела тетя неважно. Какая-то помятая, осунувшаяся, с плохо прикрытыми пудрой синяками под глазами. Только сейчас я задумалась: если догадка насчет Эдуарда была верной, то тетя рисковала попасть к нему в лапы. Вернее, она сама бросалась в объятия к асьтаху, не иначе, как он успел навести на нее морок! Оставалось только гадать, как далеко у них зашло? И почему злой дух перекинулся на нее?

«Тень», - позвала я мысленно. Мне нужно было узнать – не изменилась ли жертва, не решил ли Эдуард выбрать кого-нибудь попроще для перекуса.

Она отозвалась не сразу, сперва всё вокруг задрожало, а потом на меня будто накинули черную вуаль – краски потухли, звуки притупились.

«Я слушаю».

«Хотела спросить – я всё еще нужна асьтаху?»

Тень ответила не сразу.

«Да. Ты всё еще новая жертва».

«Тень, а может ли он причинить вред кому-то другому? Ведь меня он пока не получил».

«Конечно. Ты для него как непокоренная вершина, но он не собирается сидеть впроголодь, пока карабкается к тебе. Особенно, если рядом случится какая-нибудь тоскующая по усопшему мужу вдова».

«Разве он не должен принять облик умершего супруга?»

«Не обязательно. Если человек умер давно, его тела уже не поднимешь. Но асьтаху этого и не нужно, он может соблазнить женщину в любом обличье – надо только, чтобы она тосковала».

Тревога разрасталась – впору было кричать «караул»! Тетя вовсю флиртовала с трупом! Более того – она могла умереть, а я не знала, чем помочь? Как отвадить от нее Эдуарда?

«И ничего нельзя сделать?»

«Только предупредить».

Я поблагодарила тень, и всё снова стало обычным – цветным и звонким.

- Тетя… - начала я, когда они с Клоззи принялись мастерить мне высокий строгий пучок. Горничная расчесывала пряди, тетя Верджин – скручивала их и прикалывала шпильками с бусинами янтаря на головках.