"Нежность" - Искренний роман-быль о земном счастье.

Глава 1.

"НЕЖНОСТЬ" роман

ГЛАВА 1.

- Ты почти неслышно подходишь сзади, кладёшь тёплые и мягкие руки мне на плечи. Целуешь поседевшую макушку. - Данилов уже ждал. Слышал тихие шаги жены по траве. Оборачиваться не стал. Знал, всё так и будет.

- Мужчины! Сегодня чай с жасмином, любимым земляничным вареньем и горячими булочками Мари. - Наталья снова целует его, теперь в ухо. Данилов втягивает голову в плечи, ёжится от приятных мурашек и оборачивается:
- Дорогая, ты опять помолодела. Как тебе удаётся так хорошеть с каждым днём?
- Это мой женский секрет, - жена кокетливо улыбается сидящему рядом в шезлонге Роберту, доброму, старому барону, другу семьи, который привык проводить с женой свои выходные в усадьбе Даниловых. - А вот ты не молодеешь, дорогой мой Роман Андреевич. Думаешь, я не заметила, что ты опять полночи писал новую главу? Вот, после завтрака, будешь читать нам своё свеженькое.
Жена также чуть слышно уходит на веранду помогать Мари. Мужчины молча, задумчиво курят. Данилов, по своему обыкновению, трубку. Барон предпочитает сигары.

- Это не сон, это не больной бред, не галлюцинация выжившего из ума старика, не фантастика,- размышляет Данилов. - Это есть. Это счастье. Это не нужно бояться потерять. Она правда любит меня. Просто вот любит и всё. 
- К столу, мужчины, быстренько к столу. Пока булочки ещё горячие, - раздаётся с веранды голос Мари, жены Роберта.

Прекрасное, спокойное солнечное утро. Запах свежескошенной травы. Невдалеке вершины горного массива. Тихое стрекотание сверчков и кузнечиков, пение птиц. Плюс весёлый шум от игры девочки на зелёной лужайке с гончими псами.
Четыре собаки Данилова резвятся на постриженной полянке перед особняком. Машенька заливается смехом, играя с ними. Кувыркается, прыгает на гончих. Иногда те не успевают увернуться от девочки, забавно падают и притворно жалобно скулят или заливисто, якобы обиженно, лают. Затем сами лезут под ноги Маше, опять все вместе падают, кувыркаются, радостно поднимаются и снова бегут наперегонки. Всем это очень нравится. И собакам, и девочке.

Роберт имеет обыкновение приезжать сюда каждые выходные и в праздники. Любое свободное время они стараются проводить вместе. Семьи дружат давно и неразлучно. Все уже пожилые, мужчинам под шестьдесят, жёнам чуть поменьше. Тихий радостный покой сельской местности, горный воздух Швейцарии, приятные дружеские разговоры и, конечно, Машенька - всё это сблизило уже немолодых друзей. Никаких разногласий, споров, ничего лишнего. Настоящая зрелая дружба. 

У Натальи взрослые сыновья, живут и работают в России, у барона дети тоже давно выросли, оперились. И теперь летают в высотах своего бизнеса, живут каждый своей семьёй. Общее в семье Даниловых - это их зрелая любовь, творчество и, конечно, Машенька, девочка, взятая на воспитание из местного детского приюта. Даниловы решили удочерить ребёнка.

Днём обычные неспешные прогулки по саду, по вечерам, отправив девочку спать, друзья с жёнами располагались у камина и беседовали. Вечера в горах прохладные и каминный зал был лучшим местом для тихих дружеских разговоров. Иногда Данилов, по просьбе жены или друзей читал новые главы своего свежего романа. 
Все молча слушали, прихлёбывая тёплый глинтвейн. Гончие лежали у ног хозяев, иногда любовно скашивая взгляд в сторону читающего писателя или на отблески огня в камине. 

Всё-таки иногда, по старой привычке, Данилов ещё писал ночью. Но теперь уже не всю ночь, а записывая только самое важное, что приходило в голову при бессоннице. 
Если в будни засиживался всю ночь - то Наталья, приходила в кабинет и уводила его в постель. Данилов и сам знал, что уже далеко не молод, нужно соблюдать подобие режима. Иначе будет весь день разбит, нездоров, молчалив и это очень не понравится жене. 

-Сегодня прекрасное субботнее утро, Роман Андреевич, - улыбнулся барон, - А запах этих булочек просто решительно сводит меня с ума.
-Ты прав, Роберт, твоя Мари прекрасно готовит булочки и , думаю, её прелести не только в этом, - весело поддержал друга Данилов. 
Оба засмеялись. Жёны уже накрыли стол на веранде и разливали чай. 

-Машенька, бегом мыть руки и за стол, - позвала дочь Наталья. Девочка кивнула головой и понеслась наперегонки с собаками к дому.
-Вчера она сказала мне, что любит, когда ты приезжаешь с Мари. - тихо проговорил Данилов барону. - Уверен, она привыкла к вам и за неделю успевает соскучиться.
-Не знаю, Роман, радоваться этому или нет. - задумчиво ответил Роберт.- Вы с Натальей не будете против, если мы однажды возьмём её с собой на пару дней погулять по городу?
-Думаю, вряд ли Наталья будет против, девочка уже вполне здорова. Это хорошая идея. Давай скорей отведаем деликатесов Мари. Я тоже схожу с ума от этих волшебных ароматов...
 

Пока четверо взрослых и девочка аппетитно хрустели горячими булочками и мирно беседовали, небо заволокло тучами. Внезапно, как часто бывает в горах, закапал дождь. Поднялся лёгкий прохладный ветерок. Наталья сходила в дом, вынесла всем по тёплому пледу.

Данилов это любил. Дождь, непогоду, туманы, морось, сырость, как раз то, что многие не любят. Особенно женщины. Большинству нравится ясное небо, солнце, тепло, лето. Эта странность Романа Андреевича объяснялась легко. 
Родом с небольшого приморского городка на острове Сахалин. Такая погода - там нормальное, весьма обычное и частое явление. С детства полюбилось ему буйство стихий. 
Шторма, бури, громы с молниями, ураганы. Именно во время непогоды особенно явственно ощущалась в себе игра ярких чувств и прилив новых энергий, сил, свободная мятежность природы. Восторгали ветра, грозы, метели, недельные снегопады, любое буйство стихий, пугающее обычных людей.

В непогоде чудилась ему какая-то свежесть, естественность, первобытная дикость и яркость жизни. 
Это трудно объяснить, но и объяснять то никому не требовалось. Наталья любила и понимала супруга, принимая все его странности. Друзья тоже знали его привычки, вопросов на эту тему не задавали. Он всегда оставался собой, и всем это нравилось. 
Его любили и принимали таким, каков он есть, всего целиком. Кроме Роберта с Мари и прислуги в особняке редко бывали гости.
К тому же, он привык к уединению в работе. Выезжал из поместья редко и лишь по неотложным делам. 

- Погода испортилась, может перейдём в дом? - предложила Наталья, посмотрев, как поднявшийся ветер трепещет плед и платье Машеньки.
- Конечно, Наташ, проводи Роберта и Мари. Роберт, поможешь затопить камин? Прислуги сегодня нет, только повар. А я, пожалуй, ещё немного побуду здесь. Мари, твои булочки просто великолепны, ты чудесная хозяйка! Друзья, скоро присоединюсь к вам. - ответил Данилов. 
Девочка подошла к нему, присела на колени. Ласково прижалась к груди пожилого писателя, замерла. Собаки расположились у ног хозяина. Гости и жена пошли в дом.

- Иди с ними, милая. Простынешь. Побудь подольше с бароном и Мари, ведь завтра они уедут. Они привязались к тебе. Тебя, милая, невозможно не любить, мы с мамой очень гордимся тобой. - Данилов нежно прикоснулся губами ко лбу девочки и добавил: 
- А ты бы хотела провести с ними пару дней в городе? Погулять по паркам, послушать, как красиво играет Мари на фортепиано? Ведь ты так любишь это.

- Да. Хочу. Мама не будет волноваться и скучать? - оживилась Маша, забавно расширив глаза.
- А вот мы возьмём с тобой, и спросим её саму, верно? - Данилов снова ласково, по-отечески обнял приёмную дочь.
- Мы очень любим тебя, ясное наше солнышко. А теперь иди в дом, здесь и правда похолодало. Мне нужно немного побыть одному, обдумать свежую главу книги. Потом почитаю вам её у камина. Посижу здесь недолго, затем присоединюсь ко всем.

Маша послушно пошла в дом. Данилов остался на веранде наедине с дождём и верными собаками у его ног. Тёплый летний дождь усилился. Небо стало тяжёло-свинцовым. Ветер раскачивал кроны деревьев в саду. Струи фонтана на лужайке сносило в сторону. В такую погоду писатель любил остаться один и вспоминать.

- Совсем недавно всё было совсем не так, как сейчас.- Размышлял он.- Круто развернулась жизнь. Другой дом, другая страна. Вместо одиночества - любимая женщина, дочь, семья. Вместо нищеты, тревог и прозябания - творчество, известность, популярность, слава, деньги. Счастлив я теперь?