Ничего Особенного

Глава 35. "Умирать легко."

Барун (апрель - июль 2016)

Невидимый в ночной тени прибой, промочил кроссовки набежавшей внезапно волной, довершая картину упадка этой ночи. Злые слёзы душили, разбивая усилия сдержать их в тщетной попытке сохранить остатки достоинства. Она сбежала, не дав мне договорить, отказавшись слушать, своим « Ничего больше не может быть, никогда!» не оставив и крупиц надежды на «возможно» хоть когда- нибудь. Не дурак , понял - ей и так нормально. Моя любовь - лишняя «головная боль» в спектакле её новой безмятежной жизни. Её чувств ко мне оказалось так мало, что она перешагнула через них как через мелкую лужицу. О.к., я умею проигрывать… Пытался разглядеть её фигуру среди силуэтов, мельтешащих на ярко освещённой набережной, но взгляд упрямо отказывался центроваться в мутной пелене слёз. Нет, не буду, не хочу! Я не слабак - справлюсь, вытер глаза, решительно отходя от кромки воды.

Она старательно отводила взгляд, натягивая на губы вежливую улыбку, которая была мне нужна как висельнику мыло. Держась подальше от тепла её тела, быстро шагал к машине, продрогнув до глубины души, мечтая стереть этот вечер из памяти и быстрее избавиться от мокрых кроссовок. Она что-то говорила, стараясь обычным потоком шуток стереть разочарование боли от потери. Мне было всё равно. Брошенное напоследок « Я позвоню?» , она легко отмела как бесполезное «Не надо…» Ясно. Пустые слова прощания были лишними, только продляя агонию, поэтому развернувшись и кинув ей «пока» сбежал в машину, с облегчением вдавив педаль газа в пол и рёвом надрывающегося двигателя, стараясь перекрыть бесконечный набат в голове. На очевидные вопросы Пашмин об отсутствии я что-то ответил, не вдаваясь в детали и тут же забыв, как не важное, а на следующий день улетел в Дели обратно на съёмки, надеясь отвлечься от всего и забыть, забыть всё что было…

Побежавшие недели в плавящемся аду раскалённого, пыльного и покрытого вечным облаком душного смога Дели, оказались тяжёлыми. Не ожидал, что будет так трудно. Просто работал, спал, ел, снова работал, день за днём, стараясь не думать больше ни о чём. Обрадовавшиеся было моему приезду в родной город родственники, быстро сменили счастливое оживление на разочарованные вздохи и сочувственные взгляды. После нескольких ночёвок дома, пришлось сбежать в одиночество трейлера на съёмках, подальше от тревожных вопросов мамы: «Что с тобой мой мальчик? Ты болен? Почему совсем не улыбаешься? У тебя какие-то проблемы?». Вопросов и беспокойства было слишком много, не зная что ответить, отделывался общими фразами и привычными отмазками: «Всё нормально, просто устаю. Работа изматывает, жара, безумные пробки в дороге на съёмки…». Эти пробки оказались отличной причиной не появляться дома, полностью погребя себя в рутине ежедневных съёмок, которые ещё недавно были такими долгожданными, но сейчас оказались просто набором необходимых действий, с промежутками на сон и еду. Я старался, конечно, делал всё что требовалось, но души в это вкладывать не получалось. Где она была, эта моя душа? Смеётся сейчас наверно где-то, обнимая кого-то чужого, жуёт вечные шоколадки, беззаботно болтая и не вспоминая обо мне. В ней света достаточно чтобы сделать счастливыми многих, а вот у меня без неё света не осталось.

Редкий выходной, выкроенный на съёмках, как и обещал, решил провести с сестрой и племянницей. Прихватив маленькую подружку, племяшка авторитарно сообщила, что мы всей компанией идём на аттракционы в зал развлечений. Кивнув ей «О.к.», услышал, что я самый лучший и любимый дядя в мире, и был утянут кататься на электрических машинках. Развлекал маленьких монстриков весь день, покупая мороженное и слушая бесконечные восторги по поводу набранных в автоматах билетиков, на которые - о чудо, можно выбрать подарок в кассе. Уже по дороге обратно, пропустив вперёд совершенно не утомлённых беготнёй девчонок, неторопливо шагал рядом с сестрой, слушая её сожаления о графике моих съёмок и моём внешнем виде. Опять то же самое - ты осунулся, похудел, вечно хмуришься и совсем не о себе не заботишься. Устав оправдываться, огрызнулся в ответ,

- Я что вам клоун всем, чтоб вечно улыбаться? У меня всё хорошо! Оставьте меня в покое уже!

Она осуждающе взглянула, покачав головой,

- Барни, как ты можешь? Это не ты! Что с тобой? Ты всегда был таким хорошим, весёлым, нашим добрым любимым мальчиком, а сейчас…Может тебе не стоит столько работать? Ты уже месяц в Дели, но мы тебя совсем не видим, ты не заезжаешь домой, питаешься непонятно как, выглядишь всё хуже, вечно молчишь. Что за странная у тебя работа? Или это из за Пашмин? У вас проблемы?

Нахмурился, отметая предположение,

- Да нет, с ней всё нормально. Она вообще ни при чём.

Она сделала вид, что поверила мне, вроде оставив в покое, но как оказалось, не смирившись. Результат её беспокойства я узнал через день, когда Пашмин сообщила мне, что прилетает в Дели, по требованию моих родных, чтобы, как они выразились «спасать Баруна». Естественно возразил, что это всё лишнее, но кто меня слушал? Пашмин взяла отпуск и прилетела в Дели, каждый день приезжая на съёмки с наготовленной дома едой, незаметно сидя весь день в трейлере под еле дышащим кондиционером. Я, по прежнему, отказывался ездить ночевать к родителям, вполне довольный тишиной и спокойствием сомнительного уюта тесного трейлера. Меня всё устраивает - твердил ей, на все просьбы и уговоры, а попытки вытащить в гости к её родне вообще выводили из себя. Эти люди не вызывали у меня желания общаться с ними последние годы, слишком очевидно пройдясь катком по моей жизни. Пашмин не сдавалась, упрямо убеждая, что я должен съёздить к её родным, мы одна семья, они столько для меня сделали и я обязан выказывать им уважение и благодарность. Она достала меня с этими разговорами и мы поругались. Вполне предсказуемо. Последней каплей стало её возмущенное,

-Ты должен найти время съездить к моим родителям, отец уже несколько раз спрашивал, когда ты заедешь? Они столько для тебя сделали, стольким помогали нам! Ты уже не помнишь, что мои родители квартиру на свадьбу нам подарили? Ты в ней уже пять лет прекрасно живёшь, а в благодарность даже навестить их не хочешь! У тебя совести нет!