Никак иначе

Пролог.

Спать совершенно невозможно. В этих медвежьих объятиях, которые давят с двух сторон. Здоровенные ладони, словно соревнуются, стремятся завладеть большим количеством моей плоти. Горячие расслабленные тела зажимают между собой, и держат в этом удушающем плену.

Сперва, после мозговыносительного секса, я лежу спокойно, потому что, двигаться совсем не могу, и тело проваливается в негу. Каждая клеточка усталой плоти наполнена эндорфинами, искриться счастьем, и ликованием. Горячая взмокшая кожа, ещё хранит все прикосновения, рук, губ, языков. Она вся наполнена их смешанными ароматами. И я вся наполнена ими, под завязку. И так приятно лежать между их горячими и твёрдыми телами, наслаждаясь, нашими гаснущими искрами страсти. Слушать, как выравнивается дыхание, и замедляются сердца. Чувствовать, как один мой любовник нежно сжимает бёдра, притягивая меня ближе, а другой, сам прижимается со спины, и гладит плечи, разгоняя своим горячим дыханием мои спутанные волосы.

И я умиротворённо замираю между ними, улыбаюсь в темноту и блаженно прикрываю глаза, и слушаю, как они тихо и лениво переговариваются, отвешивая мне пошлые комплименты, и засыпаю.

А потом на смену этому комфорту приходит, затёкшее тело, и жар, от двух мужских тел, что держат меня в тисках. Растолкать этих боровов невозможно. И спать уже так восхитительно, и спокойно, тоже больше невозможно, и в голове зреет план по побегу из кровати.

Я стекаю вниз, и тяжёлые руки мужчин, падают на освободившееся пространство. Это было нелегко, но освободиться стоило, потому что спать хочется неимоверно, а глянув на дисплей лежавшего рядом телефона, я понимаю, что времени на сон осталось не так уж и много. Завернувшись в плед, я падаю на стоящий здесь же диван, удобно устроившись на подушке, моментально засыпаю.

А просыпаюсь от того, что меня подхватывают на руки.

Разлепляю глаза.

- Чё сбежала-то, зеленоглазая? - ворчит Кир, и тащит меня обратно.

В комнате уже светло. Утро.

- Вы меня задавили, - лепечу я, прижимаясь к его груди, - два медведя.

Он как раз кладёт меня к одному из них, ещё мирно спящему. Саша повернулся спиной, и его татуировка, в виде мотылька, мирно покачивается от глубоких вдохов мужчины.

- Сколько времени уже? – спрашиваю, устраиваясь удобнее в руках Кирилла, который ложиться рядом, укладывая меня практически на себя.

- Почти шесть, - отвечает он, - и заканчивай бегать. Мы с Саней во сне друг друга мацаем.

Я давлюсь смешком.

- Ну и как? Нравиться?

- Сейчас доржёшься, зеленоглазая! – грозит Кирилл, сжимая меня ручищами. – Стонать будешь!

- Нет, нет, нет, Кир! Мне вставать пора! – запротестовала я, придав трагичности своему шёпоту.

- А с этим мне, что делать? – и Кир опускает мою ладонь на свой стояк.

Я послушно обхватываю пальчиками твёрдый член, сжимаю, вожу по шелковой коже.

- У тебя вообще, когда-нибудь, не стоит? – притворно ворчу я, хотя сама наслаждаюсь его возбуждением.

- Допиздишься, Света, - рычит Кир, и сжимает мой подбородок, словно зверь обнюхивает моё лицо, - раком загну и выебу!

- Ты считаешь, что это меня напугает? - выгибаю бровь.

- А ты смелая стала! Давай займём твой рот, - и это не предложение, это приказ.

Кирилл давит мне на плечи, и я спускаюсь ниже, по его разрисованной груди, зарываясь пальчиками в мягких волосках, и осыпая быстрыми поцелуями его кожу. Потом ниже целую его твёрдый живот, прикусывая и тут же сцеловывая свои следы от зубов. Кир вздрагивает, и утробно рычит, массируя пальцами мои плечи. Я немного приподнимаюсь и втягиваю носом его терпкий аромат, и как по команде во рту слюна. Я облизываю губы, и кидаю взгляд на него, прежде чем коснуться губами его вздыбленной плоти.

- Давай, зеленоглазая, бери в рот! – он, как всегда, груб, но в этом есть какой-то кайф. Какое-то порочное удовольствие именно в его хрипящем низком голосе, говорящем пошлый, грязные вещи, и я наслаждаюсь, и тяну, хочу услышать ещё пару эпитетов.

Кирилл нетерпеливо давит мне на затылок, а сам подаёт бёдра вперёд, выше.

- Соси, сказал, сучка зеленоглазая! – дождалась я, и послушно раскрыла губы, вобрала в рот, его большой член. Не трачу время на облизывание и поцелуи. Я уже знаю, что ему в кайф вот так, глубоко, притом сразу, хотя подстроится к этому очень сложно. Дыхание сбивает напрочь. И только его довольное урчание, и прикосновение жёстких пальцев, дрожь большого тела, меня останавливают, чтобы не оттолкнуть его, сдерживая его напор. Он проникает глубоко в моё горло, и от этого его печет, и рвотные позывы, заставляют катиться слёзы по щекам, но я терплю, и даже немного наслаждаюсь, его слабостью. Потому что вот сейчас этот суровый мужик и циник, прикрывает блаженно глаза, и шепчет моё имя, и я позволяю ему быть грубым и жестким, отпускать на волю своего зверя.

- Минет с утра! – это Саша повернулся, разбуженный нашими игрищами.- Да ты идеальная, конфетка.

Я бросаю взгляд на Сашу, но Кир снова рывком нанизывает меня на себя, и мне не до разглядываний. Чувствую только, как прогибается рядом матрас, потом горячие ладони гладят меня.

- Меня порадуешь, конфетка? – урчит голос моего второго любовника, и он касается моей груди, зажимая между пальцами мои соски, и я глухо стону, дёргаюсь всем телом, от простреливающего удовольствия.