Никчемная жена. Хозяйка своей судьбы

Глава 1. Ненужная

— Кто это такая?! Что она делает в нашей постели?!

Девица, устроившаяся на груди моего мужа, молода и хороша собой.

Пышнотелая, белокожая. Дебелая. С роскошными золотисто-рыжими волосами. Они вьются кольцами и лежат, как золото, на подушках.

— Колченогая дрянь, — ругается на меня мужчина, поднимаясь. — Какого черта ты вылезла из своей могилы? Сдохнуть — и то нормально не можешь…

Меня же шатает.

Я ухватываюсь побелевшими пальцами за дверной косяк, чтоб не упасть.

Глаза мои застилает болезненный пот.

От слабости и голода кружится голова.

Я ничего не знаю. Ничего.

Помню только, что этот гладкий, холеный, сытый мужчина — мой муж.

Черные волосы, тело, затекшее слоем ровного жира.

Красивое, но немного обрюзгшее лицо.

Как откормленный, ухоженный кабанчик. Добротный, сытый, здоровый и веселый.

Когда-то его звали Красивый Барон…

— Кто это такая? — повторяю я, указывая на девицу.

Рука у меня тонкая, бледная. Как у привидения.

— Моя любовница, — мерзко и прямо заявляет муж. — Нравится? Хороша кобылка. Не то, что ты, дохлая сволочь.

Ужас окатывает меня ледяной волной.

Что чувствуют жены, обнаружившие мужа с любовницей?

Наверное, это. Смертельный холод.

Потому что та часть сердца и души, которая любила, отмирает. И вместо нее образовывается страшная пустота, наполненная смертью и черной всепоглощающей болью.

Ради этой женщины меня уничтожили. Втоптали в грязь. Изломали.

Меня больше нет. Моей личности, моей индивидуальности.

Обменяли на ее сочное тело и яркие волосы.

Задыхаюсь от прикосновения этого гнетущего, испепеляющего одиночества.

Предательство, боль и отчаяние наваливаются на меня.

Я знаю, что никто меня не защитит. Я никому не нужна.

И муж, человек, самый близкий и родной, просто избавляется то меня, как от мусора.

— А я? А как же я…

Она лежит в моей постели… на моем месте, пока я сама, как паршивая собака, корчусь в сыром холодном углу!

На глаза наворачиваются слезы.

— Не твое дело! — рычит этот жирный свин мне в лицо. — Ты какое имеешь право задавать мне вопросы? Это мой дом! Делаю, что хочу!

— Мой поросеночек, — тянет капризно девица. — Это кто? Ты же сказал, что твоя жена умерла?!

Я отшатываюсь, словно мне в грудь вонзили острый клинок.

Умерла…

Да, наверное, так и было.

Потому что я очнулась под лестницей, в темном закутке. На каменном холодном полу.

Сваленная в угол, как ненужный хлам. Как старый строительный мусор.

И кто знает, упала ли я сама, или этот заботливый и добрый муж мне помог.

Угостил парой тумаков, тюкнул в висок, да и оставил там умирать…

— Тощая тварь, — с ненавистью бормочет он. — Каким образом тебе удалось подняться из могилы?.. Черти тебя тащили, что ли?..

Если это сделали черти, то я им очень благодарна. Они ужасно милосердны и не лишены чувства справедливости!

Бить сейчас он меня не станет. Рыжая девица — свидетель.

Если он меня зашибет на ее глазах, рыжая может разболтать.

Такие глупые девицы всегда болтливы.

Может похвастаться подругам, что ради нее Красивый Барон прибил до смерти свою старую жену.

И тогда ему несдобровать.

Поэтому он рычит злобно и отступает от меня.

На девице моя рубашка. Красивая, новая, с яркой вышивкой. Та, которая предназначалась мне на первую брачную ночь, и та, которую я ни разу не успела надеть.

Муж просто разорвал на мне платье и изнасиловал меня в темном пиршественном зале, когда все гости ушли. Жестоко, жадно и грубо. Впрочем, муж ведь не может изнасиловать? Жена ведь ему принадлежит, и он может делать с нею все, что хочет?

…Ее, любовницы, белые пухлые пальчики деловито копаются в шкатулке.

В моей шкатулке! Я привезла ее с собой из отчего дома!

Она выбирает украшения.

Красивое ожерелье из кроваво-красных коралловых бусин уже надето на ее шею. Она подбирает серьги, выцарапывая их из моих украшений острыми ноготками.

И меня мутит от того, с каким хозяйским видом она это делает.

— Это моя новая жена! — с ненавистью бросает муж мне в лицо.

— Жена? — шепчу я потрясенно. — А я тогда кто же?..

— Никто! — шипит он, сузив глаза. — Ты здесь никто! Уяснила? Убирайся!

Он зол на меня за то, что я выжила. Это создает для него определенные проблемы, разумеется.

Двоеженство — это серьезное преступление. Если об этом узнают власти, то ему не миновать наказания.

— Я все еще твоя жена, — твердым голосом говорю я, хотя меня буквально шатает от малейшего дуновения ветерка. — И хозяйка этому дому. Ты не можешь…

Мужчина озлился.

— Я не могу?! — прогрохотал он. — Да я все могу! За такой бракованный товар, как ты, я могу и иск предъявить твоему семейству! И вас всех сошлют на каторгу!

— Что?! — шепчу я, захлебываясь слезами. — Что?! Какой товар?..

— Ты сколько в моем доме живешь? — прищурившись, спрашивает он. — Сколько ешь мой хлеб? Третий год? А наследника все нет! Пустая! Пустая!

От него веет жаром здорового тела. Пахнет потом и сытостью. В одежду въелся аромат еды и вина.

Я же дрожу. Я так слаба и больна, что кровь меня не греет. Кажется, съела бы и черствую, заплесневевшую корку хлеба…

Я вспоминаю, что беременела уже три раза.

Но все оканчивалось одинаково — муж бил меня, сталкивал с лестницы, и беременность оканчивалась выкидышем.

За это он тоже злился именно на меня.

— Хлипкая! Слабая! — орал он. — Подумаешь, пара пощечин! Ишь, нежная какая! На что ты годишься, если такая слабая?!

И, кажется, в этот раз было то же самое. Именно по этой причине я встретила свою смерть под лестницей. Я была в положении. Муж в очередной раз разозлился и избил меня.

— Зачем мне твои тощие, болезненные дети?! — орал он мне вслед.

Мне, корчащейся то боли и теряющей сознание от его тумаков…