Никогда твоей не стану!

Глава 1

Подходил к концу 1720 год.

Долгий путь тянулся и тянулся, и, казалось, ему не будет конца. Остались позади уютные саксонские города и польские деревеньки, а милая сердцу Франция с каждой верстой становилась всё недостижимей. Мимо проползали скошенные луга и поля с давно убранным урожаем, леса становились всё более непролазными и угрюмыми, а непривычные почерневшие деревянные дома и домишки напоминали злобных троллей, следящих за путниками мутными слюдяными оконцами, а то и вовсе бычьими пузырями. Наезженный тракт постепенно превратился в вязкую жижу, скрывающую ухабы и кочки, но до заветной цели было ещё далеко. Когда же противный дождь прекратился и слякоть стянуло морозной коркой, прыти лошадям это не добавило. Вместо дождя повалил обильный снег, и колёса экипажа теперь вязли в пуховой перине зимы.

Дорога выматывала нещадно и людей, и лошадей, но путникам деваться было некуда оставалось лишь упрямо двигаться вперёд. Зябко кутаясь в шерстяной плащ, девушка лет семнадцати свозь заиндевевшее стекло разглядывала деревья, тоскливо вскинувшие к небу оголившиеся ветви. Так же тоскливо было и на её душе. Ещё недавно она мечтала о свадьбе с любимым, о Париже, о блеске столичной жизни, но вместо этого она едет в дикую, богом забытую страну, где её отдадут замуж за грубого невежественного мужлана. Сколько не молила она, сколько не сопротивлялась, отец оставался непреклонным, и даже её обильные слёзы не смогли растопить его сердце.

- Дениз, ты ошибаешься, твой будущий муж вовсе не так плох, - возражал он, поправляя потрёпанный парик. – Да, твой жених не отличатся благородством происхождения, но он образован и хорошо воспитан.

- Образован и воспитан? - надув губы, фыркала дочь. - Хм, насколько может быть воспитан дикий медведь? Я слышала, русские их учат ходить на задних лапах и плясать под балалайку.

- А по мне, пусть и медведь, - вступила в разговор мать, оторвавшись от рукоделия. - Зато он очень богат! А в нашем положение - это главное! Мне надоело скрывать вышивкой дыры на своём старом платье.

Да именно полное разорение когда-то влиятельного рода заставило семейство засобираться в далёкую Россию. Нет, не Мишель де Бруссо разорил семейство, это сделал ещё его дед. Старый граф вложился в компанию в Новом свете, но снаряжённые им корабли исчезли где-то на просторах Тихого океана вместе с надеждами на неслыханное обогащение. Не выдержав потери, дед вскоре скончался, оставив безутешным родственникам только долги. Отец Мишеля был вынужден продать засаженные виноградинками земли и родовой замок и переселиться в небольшой дом в Реймсе.

- Реймс - главный город Шампани! – отвечал он на упрёки домочадцев. - Здесь короновали всех французских монархов, начиная с Хлодвига I и заканчивая Карлом X! Это королевский город, вот увидите, он принесёт нам удачу!

Да, от долгов продажа земель избавила, а вот дохода совсем не прибавила. Удача не спешила улыбаться когда-то прославленному роду.

Мишель вырос и, унаследовав от деда авантюрный характер, долгое время пытался поправить положение семьи. С детства он хорошо рисовал и в надежде приблизиться ко двору Людовика решил воспользоваться своим даром и взялся обучаться архитектурному делу. Только вот успеха это не принесло. Конкуренция у трона оказалась очень серьёзной, и без влиятельной протекции попасть во дворец оказалось невозможно. Мишель долгое время жил за счёт на скромных провинциальных заказов, не переставая надеяться на счастливый случай.

Неожиданно таким счастливым случаем стало посольство русского царя. Следуя в Париж, царь Пётр заинтересовался местным виноделием и заглянул в Реймс, решив посетить винные подвалы монахов-виноделов в монастыре Сен-Нисез. Если до визита во Францию царь не любил шампанское, то, когда попробовал отборные сорта, которые поставлялись к королевскому двору, он поменял свое мнение о напитке и испробовал нескольку бутылок. Небольшая задержка русских в Шампани и оказалась удачей для Мишеля де Бруссо.

Возвращаясь поздним вечером домой, граф стал невольным свидетелем уличной потасовки. Трое забулдыг пытались ограбить, судя по одежде, благородного человека, и дворянская честь не позволила Мишелю пройти мимо. Выхватив шпагу, он быстро разогнал проходимцев, и в благодарность незнакомец на вполне сносном французском предложил отметить спасение в ближайшем кабаке. Де Бруссо, конечно, согласился, а за бокалом вина выяснилось, что спасённый им иностранец является сопровождающим русского царя, и зовут его Алексей Васильевич Макаров.

- И как же ты оказался в этом квартале? – недоумевал француз.

- Да очень просто. Хотел перед сном проветриться, пошёл прогуляться да заблудился. Из-за своей рассеяности чуть не поплатился кошельком, а если бы не вы, граф, возможно, и жизнью. Как мне вас отблагодарит?!

- Да, бросьте, месье Макаров. Какие могут быть счёты? Давайте лучше выпьем!

За хорошим вином время летело незаметно. Хмельной напиток вскоре сделал случайных знакомцев - приятелями, затем лучшими друзьями и даже побратимами. Вино всё больше развязывало языки, и каждый поведал о своей тяжкой доле. Мишель сетовал, что ему, благородному графу, приходится перебиваться случайным заработком, а Алексей возражал, что за деньги всё не купишь.

- Вот я, например… Я ж, Миша, не кабы кто! Я ж бессменный кабинет-секретарь самого царя Петра! Рядом с ним всегда и везде. Был с ним и под Полтавой, и на Пруте, вот в Париж теперь еду! Указ какой составить или письмо написать – всё я. Нет такой задачи – ни великой, ни малой – в которую не надо было бы мне вникать. Все документы, все бумаги, вся лавина писем к государю – всё проходит вот через эти руки, – он положил ладони на стол. - Пожелал царь набить чучело любимой собачки Лизетты, составляется царский указ! Кто его пишет? Макаров! Кто обустраивает курорт с целебными водами? Макаров! Кто пишет «Гисторию свейской войны»? Опять я! Необходимо прокормить зверинец государя, кто за это отвечает? – он ударил себя в грудь. - Макаров. Кто же ещё? А между прочим царский слон каждый день запрашивает 34 фунта риса, 40 калачей и по ведру обычного вина.