Нинка.

Нинка.

Провожали Нинку на учебу в Москву всей деревней, хотя подмосковный наукоград Черноголовка только с большой натяжкой можно было назвать «столицей» России. Но, по сравнению с ее небольшой умирающей деревушкой в Костромской области,он казался ей большим миллионным городом, да и Москва под боком. А Москва – это работа, стабильность, чего уже давно не было в современной России.

Дядька ее родной, Степан Павлович, перетягивал к себе, большой начальник там был. Всего своей святой головой сам добился. Деревушка совсем загибалась, нынче в девятый класс пошло всего три ученика. Вот семьей и решили умницу и красавицу Нинку в город отправить, дядьке под «крыло». Поучиться пару годков в городской школе, а там институт, и «поднимать» российскую науку – так дядька сказал, в одном из очередных тостов на проводах, за столом.

В жизни получилось все по-другому. Влюбилась Нинка-дура после девятого класса в красавца-прапора Юрика, по-городскому Йорика. Институт-то у дядьки закрытый был, вот и учил Юрик ее всем премудростям любви в режимной будке. А как врал красиво! О вечной любви… После сообщения о беременности исчез без следа…

На выпускной вечер не пошла, в аккурат ее рожать в роддом увезли. Да и в школу полгода не ходила, на домашнем обучении была, надо было беречь дядькин авторитет.

Дочь родилась крупной и красивой, горластой и прожорливой, ни на минуту с рук не слазила. Через год дядька ребеночка забрал… Детей им с теткой бог не дал, да и какое воспитание от матери-кукушки? Правильно, никакого. Трудоустроил ее лаборантом в институт, дал квартиру служебную с правом приватизации.


Вот стоит она под дождем на улице, горько вспоминает свои молодые годы грешного проживания. Дочь взрослая, своя семья, закончила престижный ВУЗ, работает за границей, «двигает» российскую науку. Про мать почти ничего не знает, да и знать что? Дворничиха, алкоголичка, местное погоняло – Нинка-кукушка. Все уже было в этой «забубленной» жизни – и приживалкой была, обласканная солнцем жизни, на заграничных курортах, для профессоров, барыг и бандитов, да спилась потихоньку, и повторяла: «Бурная жизнь не красит»… Это не ее одноклассница, Верка, хозяйка городского рынка, под рекламным билбордом которой Нинка стояла – красавица на плакате, на самом деле – жаба-жабою с двойным подбородком, очередной видно, хахаль поздравляет с днем рождения…

А у нее, у Нинки, день рождения завтра, так никто даже не вспомнит. Красавица-березка с точеной фигурой, большой грудью и с огромным синяком под глазом, да выбитыми двумя передними зубами. Подгреб ее очередной сожитель Серега, окрысился: «Че, дура, под дождем мокнешь? Я вот пузырь достал, пойдем в дворницкую, под капусту квашенную раздавим»… Вот и все слова любви. А еще вчера врал про любовь и предлагал руку и сердце… Вот подонок!!!

С утра чуть свет на работу с метлой, затяжной дождь, а так хочется солнца и любви той, безбрежной, о которой мечтала в юности. Вот и махала метелкой почти до обеда. И Серега куда-то исчез, паразит, одной тяжело, устала до чертиков. На считанные минуты вышло скупое осеннее солнце. Подняла голову – огромный рекламный билборд, щедро освещенный лучом солнца – ее портрет, снятый лет двадцать назад где-то на курорте. Молодая, красивая Нинка и надпись по фону: «С днем Рождения, любимая!»

Услышала топот бегущих по лужам ног – Серега бежит с огромным букетом кроваво-красных роз: «Я люблю тебя, Нинка!» И слезы сами покатились из глаз...

* * *