Ночи Калигулы. Восхождение к власти

Глава LXVIII

  Стараясь не шуметь, Гай крался по темному проходу. Прятался за каждой колонной, чутко прислушиваясь к звукам ночи.

  Вот, наконец, дверь в покои Тиберия. Калигула медленно приоткрыл ее, опасаясь предательского скрипа. Обошлось. Гай заглянул внутрь. Два раба спали на тюфяке, брошенном в углу. Мерно колыхался занавес, скрывающий вход в опочивальню. Было темно. Только по-южному большая, полная луна светила сквозь дорогое горное стекло, вставленное в окна. Бледно-голубыми казались лица и предметы, озаряемые призрачным светом луны.

  Калигула осторожно проскользнул в опочивальню. Тиберий лежал на спине, со всех сторон обложенный красными подушками. Гай замер, всматриваясь в лицо спящего императора. Сердце билось гулко, порою ускоряя, порою замедляя ритм. «Тиберий убил всю мою семью: отца, мать, братьев. И, несмотря на это, спит спокойно, не боясь возмездия. Но возмездие пришло и стоит у ложа императора. Ты чувствуешь это, Тиберий? Кто посмеет осудить меня, если я убью убийцу?!»

  Калигула вытащил нож. Занес его над спящим. Но решительность вдруг покинула его. Гай застыл, держа в правой руке нож, блестящий голубизной в свете луны. Он разглядывал лицо Тиберия, охваченный ненавистью и страхом. Мучнисто-серыми казались щеки, хранящие остатки белил, которыми Тиберий замазывал гнойные прыщи. Ввалился рот, лишенный половины зубов. Отвратительный старец походил на собственное надгробие. Но он не умирал!

  «Убить, убить!» – молча приказывал себе Калигула и непростительно медлил. Спящий Тиберий пошевелился во сне и по-детски зачмокал припухшими губами. Лихорадочный ужас прогнал Калигулу из императорской опочивальни. Убегая, он обронил нож.

  Оружие упало на мозаичный пол и протяжно зазвенело. Тиберий проснулся.

  - Кто там? – испуганно закричал он.

  Пробудились рабы, но не упели различить в темноте удирающего Калигулу. Поспешив на зов императора, они застали Тиберия сидящим на ложе и протягивающим руки по направлению выхода.

  - Кто был здесь? – натужно хрипел он. Испуганно моргали блеклые глаза.

  Рабы молчали, опустив пристыженные, напуганные лица. Охраняя покой императора, им не следовало спать.

  - Я слышал, как что-то упало, – продолжал император. – Что это было? Ищите!

  Один из рабов послушно упал на колени и зашарил руками в темноте. Другой, Антигон, старший по должности и любимец императора, додумался принести факел из коридора.

  При неясном дрожащем свете рабы внимательно осматривали пол. Верный Антигон вскрикнул, заметив лезвие ножа, высунувшееся из-под парчовых складок занавеса.

  - Что там? – встрепенулся Тиберий. – Неси сюда!

  Ему подали нож – хорошо отточенный с двух сторон, с рукоятью из слоновой кости, украшенной изумрудами. Тиберий скривился так, что длинные тонкие губы вывернулись, словно розовые тряпки. Старческие руки задрожали. Изменившимся дрожащим голосом Тиберий повелел:

  - Ликас, скорее приведи в опочивальню дежурного центуриона. А ты, Антигон, ложись со мной. Я боюсь оставаться один. – Тиберий жалобно всхлипнул. – И никому не смейте говорить о случившемся, пока я не решу, как поступить.

  Антигон послушно откинул край покрывала и забрался на широкое ложе. Тиберий отодвинулся подальше, к краю. «Пусть Антигон окажется посередине постели, – думал он. – Чтобы убийца, если вернется, принял его за меня!»

  Небо бледнело. Близился ранний южный рассвет. Наконец Тиберий с облегчением услышал тяжелые шаги центуриона. В опочивальню вошел Децим Кастр, старый испытанный солдат, доблестью заслуживший высокую должность.

  - Ты звал, цезарь? – встревоженно спросил он, приближаясь к ложу.

  - Кто-то сейчас был в моей опочивальне, – Тиберий приподнялся и вытянул сморщенную шею, стараясь дотянуться до уха центуриона. – И обронил нож.

  Порывшись в подушках, Тиберий отыскал припрятанное оружие и протянул Кастру. Центурион, нахмурившись, внимательно осмотрел нож. Дотронулся пальцем до острого лезвия.

  - Прикажи – и я отыщу владельца! – по-солдатски отрывисто заявил он.

  - Я догадываюся, чей это нож, – прошептал император на ухо Кастру. – Иди к Гаю Цезарю и спроси: не он ли обронил оружие у моей постели?

  - Что делать – если он? – так же шепотом спросил центурион.

  - Ничего, – странно улыбнулся Тиберий. – Вернешься ко мне и в точности передашь ответ Гая.  Любой ответ!

***

  Децим Кастр вышел из опочивальни и направился к покоям Калигулы.

  Калигула уже успел забраться в постель и притвориться спящим. Но Кастр не обманулся: взволнованное дыхание выдавало Гая Цезаря.

  Солдат, прогнав испуганного раба-спальника, подошел к ложу. В правой руке Кастр держал шлем с медными пластинами и красным султаном, в левой – злополучный нож.