Ночная исповедь

Ночная исповедь

НОЧНАЯ ИСПОВЕДЬ

Бульк. Кубики льда с плеском погружаются в самодельный коктейль. Смешиваю виски с колой во втором стакане. Для моей старшей двоюродной сестры. Жду когда она выйдет из душа и присоединится ко мне. Маринка приехала ко мне в гости из своей деревни не потому что соскучилась. У неё весомый повод. Поселковые врачи обнаружили в её груди опухоль. И чтобы убедиться, что это не злокачественное образование, отправили в областной город, в онко центр. Ей больше негде было остановиться. Только у меня. Мы не виделись с сестрой лет двадцать. С того лета, когда она остановилась у нас дома с мужем и маленьким сыном. Решили переехать в большой город, снять квартиру и работать. Пока делали ремонт в съемной квартире, жили у нас.

— Ты уложила детей спать? — Маринка усердно стирает с волос капли воды пушистым полотенцем.
— Да. Я тут нам с тобой мини-банкет приготовила, — указываю рукой на бутерброды с красной икрой и коктейли, — садись, будем твой приезд отмечать.
— Что это? — сестра взяла в руки стакан с разбавленным виски и принюхалась.
— Пей, тебе понравится. За встречу, сестра! — поднимаю свой стакан и отпиваю свой напиток.

Маринка пьёт свой и не морщится. Вижу, ей понравилось.
— Давно мы не виделись. Даже стыдно как-то, — Маринка одним укусом ополовинивает бутерброд с икрой. — Илюха был маленький ещё, когда мы к вам с Серёгой приезжали. Нам тут не понравилось, — она недовольно морщит нос и ускоряя речь продолжает. — Когда отсюда уехали, решили перебраться в Омск, к Серёжкиной матери. Жили там нормально, пока он не начал играть в автоматы. Как я не боролась с ним, всё впустую. Из дома стал всё выносить, работу бросил. Я подала на развод и вернулась к матери.
— А он? — сочувствующе спрашиваю я.
— А его похоронили через пять лет. В автоматы играть так и не бросил. Ещё и на наркотики подсел. Угас от туберкулёза. Вот и вся история про мой брак с Серёжкой. А ты-то как?
— Тоже в разводе, — отмахиваюсь, не хочу продолжать о себе.

Мы обе молча глотаем виски. Каждая думет о своём. Перед глазами живой встало то самое лето, когда Маринка вместе с Серёгой приехали жить к нам. Мне тогда было шестнадцать, сестре двадцать один, её мужу двадцать три, а их сыну только исполнилось два. Мои родители сняли квартиру к их приезду. Раньше в ней жил алкоголик и довел квартиру до жуткого состояния. Мы с мамой начали ремонт, сдирая со стен затёртые обои вместе с огромными тараканами и отправляли весь хлам в помойку. К приезду молодой семьи кваритра была вычищена и избавлена от противных насекомых. Осталось лишь поклеить обои.

Вот Сергей с Маринкой целыми днями и клеили. А я сидела с Илюхой. Это было даже забавно. Когда гуляла с этим большеглазым белокурым ангелком, прохожие думали, что это мой. Что несчастная малолетка залетела и теперь играет роль хорошей матери. И непременно дарили мальцу шоколадки. Каждую нашу прогулку. Мы с Илюхой такому заблуждению были только рады. Каждый день съедали по плитке, доставшейся нам за Илюхины красивые глазки.

Видно, правду в народе говорят: "хочешь развестись с мужем — сделай с ним ремонт". Молодые возвращались из квартиры обозлённые, недовольные, разругавшиеся. В один из таких вечеров они сидели в разных сторонах дивана и смотрели телевизор, оставив между собой промежуток ещё для четверых человек. Не долго думая, я взяла подушку и легла на диван. Ногами к Маринке, придвинув подушку к Серёжкиному бедру, чтобы не задевать ногами сестренку.

Сергей был красивым. По-настоящему красивым. Высокий, смуглый, пухлые губы с чётким контуром. Чёрные как уголь волосы в жёсткий мелкий барашек. Большие, обрамленные длинными ресницами глаза. Тонкие длинные пальцы. Жилистый такой, слегка подкаченный и худой.

Устраиваюсь поудобней, ложу под подушку ладонь. Маринка отрывается от телевизора и начинает пилить мужа. Бросает в него обрывки своей обиды, которая началась там, за дверями нашей квартиры. Сергей негромко откусывается. Громче нельзя, Илюха на соседней кровати спит. Сестра переходит в нападение. Её обвинения переходят в более жёсткую форму. Свои нападки она приправляет аргументами: "Козёл! Придурок! Дебил!". При каждом таком выпаде Серёга вздрагивает и порывается вскочить с дивана. Маринку это ещё больше заводит.
— Тише, молчи, не отвечай, быстрее успокоится, — тихо шепчу ему, — в ответ обнаруживаю его ладонь под подушкой рядом с моей.

Его тёплые пальцы нащупывают мои и он легонько сжимает их. Сжимаю его в ответ. Чувствую как он успокаивается, перестаёт реагировать на нападки жены. Чаще молчит, всё реже огрызается. Вместо того, чтобы пикироваться с супругой он начинает нежно гладить мою ладонь. Мне приятно, чувствую как рождается приятный огонёк в животе. С одной стороны мне это нравится, с другой ощущаю лёгкое чувство вины. Это всё-таки муж моей сестры. Гоню мыси прочь. Мне хорошо в моменте, я ничего плохого не делаю. Просто держусь за руки с родственником под подушкой.

Наконец, Маринка умолкает и в комнате становится тихо. Мы смотрим комедию и продолжаем держаться за руки под подушкой. Небольшая шалость. Эмоциональная разрядка во время семейного скандала.

Фильм закончился. Я встаю с дивана, забираю подушку. Мы многозначительно переглядываемся с Сергеем. Он подмигивает мне. Заливаюсь краской и отправляюсь в свою комнату спать. Перед сном тысячу раз прокручиваю в памяти момент, когда Серёжкины пальцы гладили мою руку. В тайне от его жены. Гоню противное чувство вины прочь. Вспоминать это маленькое интимное приключение гораздо приятней, чем муки совести.

Следующим вечером Маринка фурией влетает в квартиру, хватает Илюху и уводит его на улицу.
— Я только что с ним гуляла, — кричу ей в след.
— Ничего, погуляет ещё! Спать будет лучше! — зло кричит Маринка и с грохотом захлопывает дверь.
— Опять поругались? — недоумевая смотрю на Серёгу.
— Да ну её, — отмахивается двоюродный зять и направляется в душ.
— Вот дебилы, нет бы мирно жить... — бурчу под нос и ухожу в свою комнату. Натягиваю большие наушники и вставляю компакт-диск в  проигрыватель.