Ночные

1)Сон о том, куда приводят летучие мыши

Я никогда особо не верила в чудеса, пусть в детстве и поглощала пачками наивное фэнтези. Ещё меньше хотелось в них верить после развода родителей, болезни деда, от которого отделывались все врачи, смерти отца-фотографа от передоза и периода бесконечных скандалов с мамой, чокнувшейся после всего этого.

К счастью, всё плохое когда-нибудь кончается, и детство тоже. На смену Средиземью и Иннсмуту пришли конспекты по средневековой литературе; из раздолбанной, пропитанной страхом родной квартиры я переселилась в не менее раздолбанное, но куда более мирное общежитие в центре. Из окон были видны сфинксы на набережной, а соседей в двухместной комнате не было аж до третьего курса — не мечта ли?

Когда сосед — женского полу — всё-таки объявился, я подумала было, что скудные запасы удачи закончились. Биолога-то зачем притащили? Да ещё и раскрашенного под кровавого гота? Мест не было?..

Анализируя эту предвзятую неприязнь впоследствии, я поняла, что просто завидовала ей. Профессиональный, вполне научный интерес к млекопитающим новая соседка умудрялась совмещать со страстью к мистике: так, она сделала своей специализацией рукокрылых. В конечном счете мы стали отлично ладить, и она, видимо, проникшись ко мне доверием, перевезла в комнату своих подопечных, очень, кстати, мне симпатичных.

Наконец, одной октябрьской ночью я не без разведения болота рассказала ей обо всех своих мытарствах, включая три «желтых палаты». В ту же ночь мы выбросили все мои транквилизаторы и снотворные.

***

Я проснулась от знакомого шороха, раздающегося с неправильной стороны.

Так и есть.

Как мы ни старались, одна мышь всё-таки улетела. Кто-то в давно установившийся ноль открыл на распашку окно и так и оставил — не иначе, в состоянии предсессионного аффекта, ибо когда мы отключились после многочасовой зубрежки, никакого окна не было.

Я ещё считала французских королей вместо овец…

Ну, то есть окно имелось, но…

Мышь была какая-то не такая. Явно не северный кожанок, каких у нас пруд пруди. И не какая-нибудь ночница или вечерница — за месяцы дружбы с хироптерологом я насобачилась определять виды. Эта была чёрной. Ну совершенно. И смотрела она как-то… не по-мышиному.

Мышь раскрыла крылья и спикировала вниз.

Откуда-то взялся туман. Много, много. Красивый и густой, как тогда в Риге. Ну или как в кино с недешевыми спецэффектами. Я понятия не имела об этом районе. Сменялись витрины, дворы, набережные. Иногда они выглядели почти знакомыми, но в последний момент я осознавала, что ошиблась, и нужная улица будет вот там, за поворотом, во дворе, за дверью, за стеной.

Нервов добавляли слышащиеся то тут, то там тяжелые шаги и стук когтей, чьи бы они ни были.

Порядком испугавшись, я снова увидела странную мышь, примостившуюся на фонаре, и дальше, отключив мозги ради их же безопасности, пыталась поймать хотя бы её.

После очередного поворота я чуть не влетела в высоченный фасад и, пораженная, подняла голову. Подобные здания ожидаешь увидеть в Нормандии или в Вестфалии, но никак не в Петербурге. Где-то в голове сразу захихикал Гюго.

Фасад поднимался на невиданную высоту, а в ширину тянулся на всю площадь — неизмеримых размеров. Двойная вытянутая арка прямо передо мной обрамляла ворота в несочетающемся стиле — одна часть, слева, из мрамора или слоновой кости, в общем, чего-то роскошного, а другая будто из чудом составленных сухих веток. Подозрительно гладких. Присматриваться я не стала.

Между арками помещалась ниша с вытянутой статуей, что напоминала бы любую фигуру святого со сферического в вакууме готического собора, но только…

Только вот материал напоминал черный оникс и сверкал, будто новый снег, а пропорции казались слишком тонкими и изящными.

Только волосы изображаемого змеились вверх, словно пламя, а лицо было закрыто книгой, что он держал в руках.

Только вот…

— Стой.

Девушка или, может, женщина не совсем непонятного возраста в поношенном сером худи и с усталым лицом схватила меня за плечо. Наглый её жест не показался мне странным и не возмутил. Она вела себя так естественно.

— Что это за район, Вы не подскажете? Тут у нас такая мелочь, понимайте, мышь убежала… улетела… ну, летучая. В смысле, это неверное название, они рукокр… но уж… и мышь какая-то не того… а потом я как-то потерялась, и ещё туман. И вот…

Усмешка на лице девушки становилась всё более издевательской, так что на «вот» я почувствовала себя полной дурой.

— Что?! Вы скажете, что это за район и как пройти на Университетскую, или мне дальше бродить?

— Можешь бродить сколько угодно. Но ты уже четверть века бродишь, может, хватит?

— Но что это…

— Ты знаешь, что.

Да.

— Ну, филолог, хорошо ли ты учила греческую мифологию? Сейчас ты можешь выбрать. Только сейчас.

Девушка раскинула руки, указывая на два входа. Сей пафосный жест, проделанный, к тому же, в дурацком худи, тоже отчего-то казался уместным.

— Эти, — указала я на ворота из подозрительных «веток» и тут же потеряла из виду вторые, парадные.

Равнодушная ко всему девушка кивнула и выдала очередное:

— А теперь отворачивайся, зажмуривайся, и не дадут тебе боги ослушаться.

Для надежности она завязала мне глаза прочной черной тканью и зачем-то крепко взяла за руку.

— Теперь, будь добра, никуда не девайся.

—?..

— Можно.

Повернувшись и оглядевшись в поисках причины такой секретности, я заметила, что руках у нее был кубок из темного металла, а книга статуи располагалась под иным углом. А может…

— Тебя приняли. Пей.

В кубке плескалась густая черная жидкость, отражавшая, казалось, все ночи мира. Они двигалась, хотя чудаковатая «стражница» держала сосуд ровно.

На вкус питье ощущалось сладким дымом.

— Очень хорошо. Теперь ты не вернешься.

***

— Самое сложное для новичка — это, конечно, перестроиться на полностью ночной режим, — с энтузиазмом начал инструктаж приставленный старшекурсник. — В этом смысле «жаворонкам» не повело, а ведь их тоже тут хватает, пусть и в меньшей пропорции. Ничего не поделаешь: онейронавтв надо учиться и жить ночью, что логично. Ну, ты не боись. Наши эскулапы и психи помогают по первому требованию, если что — сразу к ним. Да и без тоже — постоянно какие-то проверки, тесты… Но потом сама привыкнешь: тебе ещё выдадут солнечные очки для весны и лета. Ужасное время, бр-р… Судя по твоему гербу, это будет скорее рано, чем поздно.