Новая драматургия

Новая драматургия

Я позвонил, глядя с приветливой улыбкой на знакомую до мельчайших царапин дверь, помнящую столько рождественских шалостей и проказ, что хватило бы на многотомное собрание мемуаров. Послышались неспешные, важные шаги, потом легкое покашливание, и дверь отворилась. На пороге стоял радушный хозяин — старинный мой приятель, Скворцов Сережа.

Был он по-домашнему в халате (он нарочно покупает себе халаты и дорогие! Ему кажется, халат делает его похожим на передового, неглупого и обеспеченного человека), мягких, плюшевых тапочках, но в белоснежной рубашке, элегантной и небрежной.

- А! Это ты! - он радостно улыбнулся, - сама судьба привела тебя! Только что думал, что ты об этом скажешь.

Он дождался, пока я разуюсь, повешу засыпанную снегом куртку на удивительную, в виде языкастого дракона китайскую вешалку, надену дежурные тапочки, и мы прошли в комнату.

Там был обычный беспорядок — повсюду валялись яркие афиши, журналы, на плечиках стульев была развешена свежая и не очень одежда, а стол и тумбочки были заставлены коробочками с винтиками и болтиками. Эти винтики Сережа собирает всю жизнь, уверяя меня, что они могут понадобиться в самый неожиданный момент.

Для меня любой момент, что наступил, неожидан, но обхожусь пока что без винтиков.

- О чем об этом? - спросил я, усаживаясь в удобно продавленное гостевыми туловищами кресло. Мне налили горячего чаю.

- В детском саду, куда ходит Тимоша (Тимоша — младший сын Скворцова, заведенный им из странной прихоти его гражданской жены Лизы. Они, помнится, долго спорили и сомневались, кого им завести — собачку или кролика. Чуть не расстались. А кончилось всё маленьким человечком, но это — дело хозяйское.), в этом саду проводят рождественское представление. Директор — у нас с ней как-то сразу заладились отношения, она очень милая и неглупа, а мы с Лизой поначалу боялись — поручила одному папе написать сценарий.

Сережа выдержал паузу, прикрыл глаза и с ядовитой улыбкой продолжил:

- Этот папа, - Сережа стал произносить речь с пафосом, - уверил всех, что написал множество сценариев для «детских елок», что он, чуть ли не «Оскара» за них получил!

Послушай-ка, что он пишет!

Скворцов брезгливо взял в руки листок бумаги, мне показалось, он был надкусан, и стал читать:

«В зал входят Дед Мороз и Снегурочка.

- Здравствуйте, ребята! А вот и я — Дед Мороз с подарками!»

Сережа отложил листок и посмотрел на меня.

- Что? - спросил я, отставляя стакан.

- Пошлость, какая пошлость!

Лицо у Сергея изображало боль неподдельную, слезы блистали на глазах.

- Почему Дед Мороз у него сразу говорит о подарках? Зачем этот меркантилизм? И что это за сюжет? Где интрига? Что тут играть? «А вот и я — Дед Мороз?»

Мне думается, этот папа просто не знаком со сценой. Зрителя интересует действие.

- Согласен с тобой, - заметил я, возвращаясь к чаю (чай у Скворцова всегда отменный, а тут еще и морозец, так что я сибаритствовал), - когда ничего не происходит, хочется встать и уйти. Не извиняясь.

Скворцов сделал выразительную мину, говорящую: «А я о чем?»

- И дальше точно такое же — все шито белыми нитками, без «крови» и слез. И без пота.

- Разгильдяй и халтурщик, - выдал я заключение.

- Он получит за это приличный гонорар, - вполголоса добавил Скворцов, - ему не совестно обирать, а другого слова не подберу! родителей.

Директор сказала, что придется сбрасываться на актеров и подарки по пять тысяч.

- Думаешь, и ему перепадет?

- Двадцать, если не больше.

- Я бы возмутился! За что двадцать тысяч? За эту глупость - «а вот и я — Дед Мороз?» Просто, трутень!

Сережа торжественно достал откуда-то из-под стола другие листки, залитые свечным воском и в бурых пятнах, похоже, крови.

- Я так и сказал директрисе, и предложил ей свой сценарий. Он прост, но, по-моему, симпатичен, и, главное, есть, что играть. Есть, чему сопереживать. Послушай. Немного новаторски, не пугайся.

«В зал входит Снегурочка».

Сережа выдержал таинственную паузу, ожидая моей реакции.

- Снегурочка — персонаж привычный, - робко попытался я быть Белинским.

Мой друг сделал лицо печальным:

- Что за мода теперь — все старое менять. И тебя коснулось. Есть персонажи, которые, как джинсы — их носят до дыр! А потом опять надевают джинсы! Вот и вся перемена.

-Ты вот, хочешь заменить свои старые джинсы? И что купишь?

- Джинсы, - ответил я, пораженный логикой своего приятеля,

- Прости, Сергей, действительно, что-то я чересчур революционен. Пусть Снегурочка входит.

Сергей продолжил.

«Здравствуйте, ребята! Я Снегурочка! Я пришла к вам из волшебного леса, где застряли сани с Дедом Морозом и подарками! Давайте скорее водить веселый хоровод, чтобы зажечь нашу елочку, и Дед Мороз увидал бы дорогу к вашему дому!»

Сережа отложил листы.

- Как начало? Интригует?

- Начало крепкое, скажи, а ты не думал добавить медведя или зайца? Разнообразить.

Скворцов посуровел.

- Есть непреложные законы драматургии — нельзя распылять внимание зрителя. Мы должны бережно относиться к зрителю, а главное, не быть скучными. Медведь! Как ты себе представляешь медведя — нужен костюм, артист, репетиции. Сколько не видел медведей — фальшь голимая. Медведь на рождество — это бред.

- Что-то не подумал, с мороза, видать, мозги не оттаяли. А дальше что?

- Дальше они водят хоровод и поют песенку про елочку. Директриса очень одобрила.

Что скажешь?

- А подарки?

- Дети получат их дома. Понимаешь, это и драматургично и, одновременно, педагогично — дети не просто получают подарки, а борются со злом, с лесными сугробами.