Новогоднее послание папе

Новогоднее послание папе

Здравс­твуй, мой до­рогой и ми­лый па­па!
Во­об­ще я хо­тела лич­но те­бя поз­дра­вить с нас­ту­па­ющим Но­вым Го­дом и с Рож­дес­твом, ко­торое не за го­рами. Зим­ние праз­дни­ки, са­мое вре­мя для меч­та­ний и их ис­полне­ния, воп­ло­щения в жизнь. В это вре­мя нам боль­ше все­го хо­чет­ся ве­рить в сказ­ку, в доб­рых Де­да Мо­роза и Сне­гуроч­ку, ве­рить в ма­гию, в луч­шее — нес­мотря на всё дур­ное, что слу­чилось в ухо­дящем го­ду. Зна­ешь, пап, я ещё в пять лет уз­на­ла прав­ду о Дед­ке Мо­розе, что он вы­мысел. Я-то сра­зу уз­на­ла твои ар­мей­ские са­поги. Прос­то ни­ког­да не го­вори­ла те­бе, что ты спа­лил­ся, не хо­тела огор­чить. В Де­да Мо­роза и Сне­гуроч­ку ве­рить пе­рес­та­ла, но пись­ма из Хог­вар­тса на свой один­надца­тый день рож­де­ния, седь­мо­го ян­ва­ря, всё же очень жда­ла…

Пять лет на­зад я всей ду­шой воз­не­нави­дела Но­вый Год — в ночь на пер­вое ян­ва­ря умер­ла в он­ко­логии моя ма­ма, а я очень её обо­жала, как ты, па­пуль…
В ту ночь буд­то от мо­его сер­дца на­живую от­пи­лили здо­ровен­ный ку­сок, выт­ряхну­ли всю ду­шу…
А мне бы­ло все­го две­над­цать лет, пап… И я ви­дела, как ма­ма, об­лы­сев­шая пос­ле мно­гочис­ленных се­ан­сов хи­ми­оте­рапий — у неё ведь бы­ли прек­расные и гус­тые ме­дово-ры­жие во­лосы, ры­дала и вер­те­лась на боль­нич­ной кой­ке. Вмес­те с мед­сёс­тра­ми и с то­бой мы удер­жи­вали её, что­бы вра­чи мог­ли вко­лоть ей обез­бо­лива­ющие нар­ко­тики, ко­торые по­мога­ли ей всё ху­же. Сам зна­ешь, что по ме­ре при­выка­ния, ор­га­низм тре­бу­ет до­зы всё боль­ше и боль­ше…
Ма­ма слёз­но умо­ляла, вык­ри­кива­ла в горь­ком и злом бес­си­лии, в без­мерном от­ча­янии, чтоб мы её по­душ­кой уду­шили или вко­лоли ей в ка­тетер яд… что­бы мы её усы­пили, как усып­ля­ют ло­шадей с со­бака­ми и дру­гими жи­вот­ны­ми, чтоб не му­чились. Па­па, мне это всё слы­шать от ма­мы бы­ло не ме­нее му­читель­но, чем те­бе… Мне эта ужас­но из­му­чен­ная жен­щи­на бы­ла доб­рой и неж­ной ма­терью, са­мой луч­шей в мо­их гла­зах, а те­бе она бы­ла же­ной, по­ка не от­да­ла в му­ках свою чис­тую и бла­город­ную ду­шу Все­выш­не­му.

В тот день я воз­не­нави­дела Бо­га со всем пы­лом сво­его дет­ско­го сер­дца, ду­ша моя пос­та­рела на це­лую жизнь и омер­тве­ла. Прос­то смот­ре­ла в тус­кло-бе­лый по­толок, по­могая те­бе и вра­чам с мед­сёс­тра­ми удер­жи­вать ма­му, толь­ко бы она не ви­дела, как у ме­ня из глаз бе­гут слё­зы нес­конча­емым по­током. И эти слё­зы жгли мне гла­за, мне всё ви­делось рас­плыв­ча­то сквозь их пе­лену, въ­ед­ли­во они жа­лили всё моё су­щес­тво. Я пе­рес­та­ла ощу­щать се­бя жи­вой де­воч­кой, я ста­ла как под­ня­тый из гро­ба и хо­дячий мер­твец. Это го­ре под­ко­сило нас обо­их, пап, те­бя и ме­ня. Мы оба с то­бой пос­та­рели рань­ше по­ложен­но­го сро­ка. Оба ра­зучи­лись ис­крен­не сме­ять­ся и ра­довать­ся че­му-то, как буд­то в тём­ном и мрач­ном скле­пе веч­но пре­быва­ем. Мир без ма­мы — и есть склеп, на что нам те­перь еда и питьё — по­теряв­шие свой вкус…
Ми­лосер­дный Соз­да­тель не мо­жет быть злым, на то он и са­ма доб­ро­та, са­ма лю­бовь…

Как он мо­жет быть так мсти­телен и слеп, что­бы ли­шить му­жа его без­гра­нич­но лю­бимой и вер­ной же­ны, а сов­сем не­дав­но пе­рес­тавшую иг­рать в кук­лы де­воч­ку — род­ной ма­тери? Для ме­ня и па­пы ма­ма бы­ла всем на све­те! Зна­чит, ни­како­го бо­га нет, ина­че моя ма­ма бы­ла бы жи­ва! Она бы ни­ког­да не за­боле­ла ра­ком моз­га, ни­ког­да бы эта опу­холь не пе­реш­ла в чет­вёртую ста­дию и не пус­ти­ла ме­тас­та­зы по все­му ма­мино­му ор­га­низ­му! Ма­му бы не па­рали­зова­ло, она бы не умер­ла в ужас­ней­ших стра­дани­ях в боль­ни­це! У па­пы бы­ла б же­на, а у ме­ня — моя ма­ма, и мы бы всег­да жи­ли счас­тли­во все вмес­те!

Ты по­нима­ешь, па­па, что пос­ле смер­ти ма­мы Лю­цифер мне те­перь пред­став­ля­ет­ся в мил­ли­он раз доб­рее и ми­лосер­днее его про­таго­нис­та. Я бы да­же про­дала ему в веч­ное вла­дение свою бес­смертную ду­шу, и пле­вать на му­ки Ада. Я при жиз­ни в Аду жи­ву от­ны­не. Каж­дый день без ма­мы. Я бы охот­но вы­меня­ла свои жизнь и ду­шу на ма­мину жизнь — что­бы она вер­ну­лась из ми­ра мёр­твых к те­бе. Да­же ес­ли Рай прав­да есть, ма­ма точ­но там. Сре­ди пра­вед­ни­ков, она же всег­да ве­рила в Соз­да­теля и учи­ла мо­лит­вам ме­ня. Ма­мы не ста­ло, а как на­до мо­лить­ся, я за­была, сер­дце в мо­ей гру­ди ис­сохло…