Новогоднее желание парасольника

Новогоднее желание парасольника

Корнея укачивало. Самым непотребным образом. И ведь не пожалуешься, не спросишь совета — стыдно перед коллегами! Для парасольника эта болезнь из разряда профнепригодных. Спишут ещё по медицинским показаниям, отправят в бюро ключником или в гараж утильщиком… А ведь вся его жизнь здесь, на колёсах, в троллейбусе, прыгающем по устланной снегом мостовой!

Зорким глазом он отметил оставшийся на сидении бумажник. Симпатичный, дешёвенький, в полоску! Небось, студент посеял. От молодёжь! Раззявы! Корней зашаркал между ногами пассажиров, скользя по мокрому полу, к переднему сидению. Лёгкое движение рукой — и морок скрыл бумажник от взглядов. Корней никогда не использовал грубые методы. Никогда в жизни не воровал вещи, как делали это некоторые недобросовестные коллеги! Его орудием всегда были мягкое убеждение и ненавязчивый суггест. Нет здесь бумажника. И никогда не было. Вам показалось, женщина! Не достанется никому трофей, кроме Корнея!

Троллейбус заскрипел, затормозив на остановке, зашипел пневматикой дверей, и Корней шмыгнул под сидение. Сапоги и ботинки замелькали перед глазами, вынося торопившихся хозяев на выход. Сейчас схлынет толпа и можно будет взять кошелёчек. Поиграть, посмотреть, что там внутри, а в конце дня на место положить. Чужого ему не надо, да и зачем? Деньги парасольникам ни к чему, им отличную зарплату выдают каждый месяц — болтиками, гаечками, прочим металлом. Половину Корней прячет в заначку, на старость. А на другую половину выменивает у рыночных семечки и орехи. Великий Бог Бензина знает, зачем этим селянам металлолом, но дают они за него прилично, лучше, чем в официальной скупке. Семечки вкуснее желудей и каштанов в разы!

Бумажник он схватил вовремя: чей-то объёмистый зад тяжело плюхнулся на сидение, которое в ответ только жалобно скрипнуло. Сунув кошелёчек за пазуху, Корней довольно улыбнулся. Не только из-за добычи — он увидел, как напротив села маленькая девочка в пушистой белой шубке и смешной шапочке с ушками. Не удержавшись, он приветливо помахал ей лапой из-под сидения, и девочка ответила тем же. Толстая, с вечно озабоченным лицом, нервная мама тут же шикнула:

— Маша, кому ты машешь?!

— Там дядя смешной под ногами! — радостно ответила девочка, косясь на Корнея.

— Перестань! Нет никакого дяди под ногами! — женщина принялась раздражённо перевязывать дочке шарфик. — Вечно ты выдумываешь!

— Там дядя! — заупрямилась Маша. — И я даже знаю, как его зовут!

— Глупости какие! Как же его зовут?

— Корней! Как Корней Чуковский! Вот! — торжествующе прозвенел голосок, и пассажиры вежливо заулыбались, снисходительно глядя на мамашу с выдумщицей-дочкой. Корней тяжко вздохнул, выбираясь из-под ног. Привычно навёл морок на девочку, чтобы все вокруг думали, что она молча и послушно смотрит в обледеневшее окно, и вскарабкался рядом с ней на потрёпанное сидение:

— Привет, Маша!

— Почему она мне не верит?! — обиженно протянула девочка. — Я же не вру! А она тебя не видит!

Корней пожал плечами. Как объяснить пятилетнему ребёнку, что взрослые разучились видеть домовых, рыночных, парасольников. А дети ещё могут, по чистоте и простоте душевной, наверное. Но этого он Маше говорить не будет. Потому что через год она пойдёт в школу и перестанет его замечать.

— А что у тебя в сумке? — любопытно спросила девочка, стараясь заглянуть в пухлую торбу, сделанную из старого кожуха от автобусного мотора. Корней показал, не скрывая своего улова:

— Две газеты, пачка сигарет и зонтик!

— Ух ты! — Маша захлопала в ладоши, восхищенно. — И как туда всё поместилось?

Корней с усмешкой добавил бумажник к прочему богатству:

— Не знаю. Сумка волшебная, как ты думаешь?

— Волшебная, на все сто! — убеждённо заявила Маша. — Мне бы такую!

— Когда-нибудь и у тебя такая будет, — пообещал Корней. — Ты новую сказку в садике выучила?

— Нет, — опечалилась девочка. — Я болею. Мы в больницу едем, а в садик я не хожу.

— Машунь, ты выздоравливай! — тревожно попросил Корней. Ему нравилась бойкая малышка, она всегда рассказывала ему стишки и сказки, скрашивая серые, скучные рабочие будни. Он вообще любил болтать с детьми, хоть какое-то развлечение! А Маша три раза в неделю ездит на его троллейбусе, почти своя уже стала.

Мама потянула девочку за руку:

— Пошли, выходим! Чего интересного такого в окне увидела?!

Маша улыбнулась Корнею, шепнув заговорщицки:

— Скоро обратно поедем! Пока!

Он только проводил её взглядом до дверей и вздохнул. За работу! Ну-ка, что там оставили в салоне граждане ротозеи? Эх, перестало бы тошнить, всяко было бы лучше!

На этот раз улов был побогаче: роговые очки, небольшой потёртый мобильник и маленький мальчик, сидевший на задней площадке. Он неотрывно смотрел в окно, цепляясь худенькими ручками за поручень сидения впереди. И он был совсем один.

За всю свою долгую карьеру Корней видел только двоих забытых в троллейбусе детей. Они плакали навзрыд и просились к маме. Этот малыш сидел смирно, словно и не потерялся, словно так и было надо. Нестриженые светлые волосы топорщились во все стороны, одежда была не по сезону, пятна по брючкам и рукава свитера лоснились на локтях. Неухоженный мальчик. Где же его неразумные родители?



Отредактировано: 28.11.2015