Новогодний паровоз

ВРЕМЯ ДЕЙСТВОВАТЬ или НОВОГОДНИЙ ПАРОВОЗ

Снежный ком как цунами пронёсся по солнечной набережной, чуть не снеся хрустальное сердце, и скатился с берега к большой полынье. Лёд треснул, ком нырнул, сразу оказавшись в хрустальном дворце местного Деда Мороза.

Заиндевелая дверь с протяжным скрипом отворилась, открыв огромное светлое пространство с множеством столов, заставленных яркими подарочными упаковками, окружённых армией лихих белок, завязывающих на них ленты.

- Он отказался! – трагическим голосом сообщил Снеговик, отряхиваясь.

- Как это? – удивился Дед Мороз, вставая с ледяного дивана, расписанного под гжель, на котором он сидел, играя в шахматы с Оленем.

Седая бровь поползла на лоб снежной гусеницей и чуть было совсем не уползла под шапку, но старик свёл обе брови на переносице, нахмурившись.

- А так это! Сказал, что он тоже человек, и что у него тоже праздник.

- А он человек? Мрачный Жора-механик? Наш новогодний часовщик?

- Да, человек, - кивнул Снеговик, чуть не потеряв голову, - и он заявил, что сто лет не провожал старый год и не встречал новый, и не ходил на свидание.

- Ну, так организуйте ему свидание, - пожал Дед Мороз плечами, - а часы на башне главпочтамта должны замереть вовремя, чтобы мы успели развезти по городу все подарки. И раз никто, кроме Мрачного Жоры не может…

- Никто! – хором ответили белки, оторвавшись от упаковки подарков.

- Да никто и не пойдёт с ним на свидание, - вздохнул Снеговик, - с таким мрачным типом, вечно ворчащим и всем недовольным. Разве что мымра какая.

- Мымра? – отозвался Олень, - вроде бы в городе осталась одна.

- Это кто ж такая? – спросил Дед Мороз.

- Да кто её знает, кто она? Мымра, Мымра и есть.

- Точно! – воскликнул Снеговик, - работает кондуктором в троллейбусе на двенадцатом маршруте. Склочничает с пассажирами и получает за это зарплату.

- Тогда Жора-часовщик может пойти с ней на свидание. Иди и пригласи её от его имени, - велел Дед Мороз Снеговику, - а его уговори пойти с ней.

- А чего я? Я стесняюсь. Пусть Олень идёт – он обаятельный.

На том и порешили.

Дед Мороз всё же решил не очень-то надеяться на свою свиту. Он вышел из мастерской и прошёл в небольшой кабинет, увешанный фотографиями Алексея Леонова, чьим фанатом он был последние полвека и даже нашептал администрации города назвать аэропорт его именем. Он вдруг решил поехать на другой берег Томи, прогуляться в Сосновом бору, покормить птиц и белок семечками и подумать о делах. Тут он хлопнул себя по лбу. Носки-то мокрые! Быт у него, старика, холостяцкий, внучка-Снегурочка в институт культуры поступила, в волонтёры записалась, всё по акциям скачет, за дедом не следит. Он сам утром постирал носки под краном, а на батарее развесить забыл.

Дед Мороз перерыл весь шкаф – нет носков. Или носок? Вроде, всё же носков. Да какая разница, когда на ноги надеть нечего! Или одеть? Обуть!

Дед Мороз искряхтелся, натягивая на ноги подарочные тряпочные красные валенки, которые висели над камином. Как он сейчас понимал Жору! Он бы тоже пошёл на свидание хоть с Мымрой, если бы она навела порядок в доме…

Мрачный Жора обедал подолгу. Сначала убирал с большого стола детали и инструменты часовых дел мастера, затем протирал его и мыл руки, затем накрывал стол пожелтевшей от времени скатертью и расставлял посуду и клал приборы, включал телевизор, потом шёл на кухню и варил пельмени, кипятил чайник, резал хлеб и солёные пупырчатые огурчики собственного посола, наливал в вазочки варенье и мёд, и наконец приступал к трапезе, слушая новости. При этом печка, телевизор и чайник включались сами, от одного его взгляда.

- Пельмешками не поделишься? – спросил Олень, возникнув из воздуха на обшарпанном чёрном венском стуле, оставшемся Жоре от бабушки.

- Не поделюсь, - спокойно ответил Жора, накалывая пельмень на вилку.

- Хоть чаю налей, - предложил Олень, почесав за ухом, - разговор есть.

- Есть – разговаривай. А на чай ещё заработать надо, подсуетиться как-то.

Олень вздохнул и посмотрел на Жору. Ну, вот как с таким разговаривать? Маленький, сгорбленный, небритый-нечёсаный, ястребиный нос крючком торчит из-под неприветливых чёрных глаз, что ни слово – то обидное, ядовитое, не слово, а комар. Только и хорошего в человеке, что золотые руки. Умелец.

- Жора. Ты наш лучший мастер, - начал Олень.

- Единственный, - перебил Жора, - и единственный раз хочу встретить Новый год как все люди, а не как врач скорой помощи – на работе, на посту.

- Это благородное дело!

- Считай, что я неблагородный человек. Успевайте, как хотите, а я в эту ночь на работу не выйду и время не заморожу. У меня выходной. Праздник.

- Да как ты не поймёшь, что из-за твоего упрямства праздника не будет!

- У меня будет, - сказал Жора, - тем более, что я за столько лет работы ни одного подарка от Деда Мороза не получил, сам покупал.