Новые приключения Гекльберри Финна

Новые приключения Гекльберри Финна

Новые приключения Гекльберри Финна

- Кто я такой?. Кто я такой, я Вас спрашиваю?!

- Вы не знаете, кто Вы такой, что Вы меня спрашиваете?..

- Почему же, знаю… Теперь прекрасно знаю.

- И что Вы знаете?

-Я?

- Вы.

- Я – Гекльберри Финн, вот кто я такой.

- Простите?..

- Да, я Гекльберри Финн, кто же еще? Американский толстопузый мальчик в коротких штанишках, что работает на дядюшку Сэма. Вместе с другими неграми на плантации, в этой – как его? – хижине. Дядюшкиной. Что пашет себе, бегает, этот мальчишка глупый, а над ним можно изгаляться, можно лупить его длинной занозистой палкой по ягодицам, можно медленно капать на лоб водой…. Давайте, давайте, если взялись, чего уж там. Вот Вам мой лоб!.. Где тут вода?! Тут (указывает на чайник) или сразу пойти под душ в туалете стать?..

- Послушайте, Гекльберри Соломонович…

- Нет, Вы меня послушайте! Вы почему решили, что я именно негр? Форма лба или глаза навыкате? Может у меня в паспорте так написано – где, покажите?.. Нету такого? Так я Вам-таки скажу на ушко – у меня другая национальность!

- Да что Вы несете, кого здесь волнует Ваша национальность?.. Может Вы еще не заметили – но у нас логистическая фирма, а не Сектор Газа.

- Не надо нам тут этих «газов»! И так машина еле едет, а Вы еще издеваетесь над старым больным не вполне русским человеком! Тогда сразу пишите в ведомости – «Гекльберри Финн»! И потом, негры если пашут, так они и получают как люди, а здесь получаешь как негр и работай за семерых бездельников в ошейнике!.. Вы зачем мне загрузили этот лишний поддон с пленкой?!

- Так, господин негр или как там Вас, или Вы угомонитесь, или я действительно надену на Вас ошейник! В цирк поведу, там от Вас толку больше, чем здесь… Никто на Вас не вешал поддон – Вы ж его сами случайно забрали! С маршрута товарища Страхенко, у которого, как известно, глаза велики, но ничего не видят… И что Вы мне плетете за «дядюшку Сэма»?!

- (после паузы) А!.. Ну так я и говорю, что все замечательно, Григорий Александрович! Жизнь прекрасна, с чем Вас и поздравляю! Ну, всем приятного аппетита (обаятельно улыбается), а я ушел. На свою плантацию пахать.

- Идите, идите! И дверь не забудьте прикрыть с той стороны! Бесценный работник – когда рот не открывает и нет его…

Работа – прекрасная вещь. Хороша она, когда она есть, а особенно прекрасна – когда уже сделана. Работа превратила обезьяну в человека, но при этом медленно и неотвратимо ведет и к обратной реакции. Работа не волк и не имеет обыкновения бегать в лес по отвлекающим от себя вопросам. От работы даже кони дохнут, но сильнейшие все равно каким-то неведомым образом выживают и даже остаются в плюсе. И, потом, кто не работает – тот не ест, что чрезвычайно затруднительно для половозрелого человеческого организма.

Работающие всегда считают, что их нетленный труд – проклятие, что ниспослано им небесами, наказание за грехи. Работники Склада всегда прекрасно знают, что нет и не может быть ничего тяжелее, хуже и менее скудно оплачиваемо, чем то, чем они занимаются…Стонут и стенают над своей бессердечной хозяйкой-судьбой, обрекшей их на эти пытки. В их сознании неизменно стоит воодушевляющая картина Репина: они, бурлаки этого Склада, волочащие на себе непреодолимо тяжкий груз на бесконечно длинных, обрывающих в кровь заскорузлые ладони канатах. И плач их витает в воздухе громче и выразительнее, чем аналогичный от гражданки Ярославны; и все, и все против них. Но все равно их молодецкая душа не сдается, готова работать дальше, тянуть непосильный плуг и свой удел.

- Да, мать его ети, соберем, коли надо! – звучит от них, когда доходит до дела. И лишь тяжкий, безутешный вздох выдает всю внутреннюю трагедию этих глубоко несчастных людей, полагающих, что никто в мире, даже самый злейший и суровый из врагов не заслуживает их бурлацкой участи и подобной зарплаты. Местная пословица гласит: «Кто на Склад к нам попал, тот от Склада и…»

Сказать, что в этом жестоком мире лучше хоть какая-то зарплата, чем отсутствие таковой, дела и перспектив – значит, обречь страдающую душу на новые муки и скитания оной средь сонма унылых мыслей.

И это все еще ничего, если душа не пьет. Если же она склонна малость употребить, так сказать, хлопнуть на посошок – то жди беды.

Приходит она потом за расчетом, все пословевшая, скуксившая, глаза синие и нехорошие, тыкается и мыкается перед столом. Спрашиваешь оную «Ты зачем телефон товарища, зараза, увел?.. Что ж ты так нажрался, скотина эдакая?» Молчит, глаза к небу воздевает. Ибо сказать-то и нечего, кроме банального и неинтересного «Бес попутал». Кому есть дело до чужих бесов и дел? Когда своих в достатке. И план горит и страдает, почище иных страждущих душ…

Чего всегда в избытке на Складе – это вдохновения. Того, о котором мечтают на театральных подмостках ведущие исполнители, или иные маститые авторы с усопшими лицами, преисполненными мучительного творческого поиска реприз и обычных диалогов. Словно незримые звонкие музы вечно клубятся над скромным зданиемСклада и бренчат на долгострунных балалайках, насыщая его своей священной энергиейграаля. Слово за слово тут выходят настоящие шедевры, о которых лишь мечтают классики. Хотя бы просто потому, что никто из не работал на Складе…

- Был в N-м супермаркете – там одни дегенераты! – иной раз четко обоснует свои претензии интеллигентный «хелпер» (в простонародье – экспедитор. Если что не дай бог случиться в дороге, все, чего можно ожидать от этих бравых парней – это высунутой руки в окошко, размахивающей в страстном призыве, и истошных возгласов «Хелп, хелпэнибади!..» Вероятно потому их и назвали «хелперами»)) Котов. – От и до.