Новый первый контакт

Трава шелестела под ногами и лапами. Федя угрюмо следовал за Псом, которому, в противоположность, было очень даже отлично идти вприпрыжку на свежем воздухе среди полевых цветов. В отличие от Феди, Псу не приходилось иметь дело с вечно прирекающимся мальчишкой и жесточайшим творческим кризисом. Муза мужчины не просто ушла, а развелась с ним, швырнула кольцо в лицо и утопилась. Федя так тяжело вздохнул, что мог бы затянуть всю деревню в легкие. Он-то думал, выезд на свежий воздух, возвращение в детство поможет, но нет. Старые рисунки воображаемого голубокожего друга по имени Денис вызвали разве что ностальгию, овчарка сошла с ума от природы после города, а Веня заодно с четвероногим другом просто отбился от рук. Притащил с собой гитару и бренчит на ней. Аргх!

Федя остановился и посмотрел вдаль. Темная лента реки разрезала два берега. Над склонившейся ивой витали искрами светлячки. Воздух был такой чистый, что, казалось, ты вдыхаешь даже небо и звезды. Овальный диск луны висел на небе на невидимой ниточке. Несмотря на поздний час, небо только начинало синеть.

Пес присел в кусты. Дома Федя бы конечно ходил с целлофановыми пакетиками, но тут можно было все свалить на корову.

— М-м-м-м, — пасшаяся рядом Буренка недовольно промычала, словно могла читать мысли. Мужчина потянул собаку дальше. Ему хотелось прогуляться в лесу, развеяться после очередной ссоры.

Идя по утоптанной земле, Федя много о чем размышлял под покровом ночи, в основном о работе. Когда тебе 20, ты можешь себе позволить, что захочется, ждать вдохновения и делать ересь. А в 40, когда у тебя ребенок, собака и квартира в Москве, нужно что-то постабильнее.

Несмотря на то, что Федины комиксы пользовались относительной популярностью (были известны в Москве и приносили деньги), в таком зрелом возрасте уже хотелось сделать что-то более… осмысленное, что ли. Что-то глубокое, но понятное, оставляющее послевкусие, о чем хочется думать. И Федя искал это “что-то” уже несколько месяцев. А по ощущениям бился головой об стену.

Как будто одного творческого кризиса была мало, на него еще сверху тяжелым валуном свалились закидоны мальчишки. Понятно, что возраст, ни от одного человека не требуют быть адекватным в 15 лет (хотя многие могут!) Но какой же он упрямец! Собирается уходить после 9 класса и поступать в свое музыкальное училище! У Феди от одной мысли волосы дыбом вставали. Ладно еще рисование, куда не шло, все-таки востребованная ниша, но музыка… Как любому родителю, Феде хотелось для сына лучшего, иногда вбить это лучшее в его упертый лоб.

Мужчина шел по лесу с неутомимым Псом и был погружен в свои совершенно мрачные мысли. Деревья, тенью стоявшие то тут, то там, расступились. Федя отвлекся от самокопания и осмотрел опушку. В центре к стволу мертвого дерева были прибиты деревяшки — жуть, если вдуматься. А выше виднелся не складно сколоченный домик. Мужчина улыбнулся. Он уже и забыл, как обожал в детстве карабкаться туда и прятаться ото всех. Крыша не спасала от дождя и от ветра, но бурное воображение уносило Феденьку в шторм на пиратский корабль, где он, капитан, и его верный попугай — пойманный голубь — боролись со стихией.

— Вот же времена были, — хмыкнул Федя.

— Раф! Раф-раф! — Пес разошелся ни с того ни с сего. Прижал уши к макушке и осклабился. И какой слепень его укусил? Из-за дерева вынырнула тень. Хотя даже не тень, а словно кусок ночного неба — синий, в светящихся крапинках. Эта голограмма была выше Феди на голову, то есть, в высоту достигала два метра с небольшим.

Мужчина сделал шаг назад, натягивая поводок разошедшегося пса.

— ਸ਼ਾਂਤੀ ਨਾਲ, — существо издало глубокие гортанные звуки, шипящие на губах, и коснулось Пса. Питомец тут же спокойно сел, свесив тряпочку языка, и с умилением уставилось на, по-видимому, лучшего кинолога в мире.

Федя делал шаги назад, не дыша. Что это за местные приколы такие?! Хотя существо кого-то ему напоминало, и это воспоминание, мельтещащее под пеленой лет, не давало мужчине сорваться на громкий бег. Да, бежать и вопить, как девчонка.

— ਹੈਲੋ ਪੁਰਾਣੇ ਦੋਸਤ, — прокурлыколо оно. Полоска с его бока отделилась и потянулась к Феде. Тот лишь испуганно помотал головой. Создание замерло, дернулось и снова замерло.

— Прошу прощения, старый друг, — зашелестел он, словно листья на ветру научились говорить. — Кажется, стоит обновить слияние аурами.

— Друг? Что? Что ты? — Феде не хотелось бежать. Кусочек космоса излучал спокойствие, как какой-то йог или кто-то, преисполненный в познании.

— Ты уже лучше произносишь звуки, чем в наше последнюю встречу.

Пес довольно сидел между говорящими и повиливал хвостом по земле.

— Я… простите, не понимаю.

— Ответ мой Вселенной — Б’ьха’тани́з. На зов этот тебе я отвечу.

— Бхатаниз… — пробормотал Федя. Одно слово разнесло вдребезги забытье тридцати лет. — Ты не был воображаемым другом!

Мужчина начал вспоминать. Кусочки детских мыслей медленно стягивались друг с другом, как плотная ткань. Конечно! Он всегда рисовал его голубым, потому что не было синих карандашей. И казался он таким огромным, как двухэтажный дом, потому что ему было 10 лет. Там кто угодно покажется гигантом! И “Бхатаниз” в какой-то момент превратился в “Денис”. Это была одна единственная встреча, тут же. Было светлее, и создание, прибывшее к нам из далекой части вселенной… что-то тут делало… Эта часть воспоминания неразборчива. Но выглядел он как те 3D обои космоса в силуэте человека, но с губами, носом, пятью глазами, аркой выстроенных на лице. Каждый — разного цвета, и каждый видит разное.

— Почему ты такого цвета? — сорвалось с языка чуть ли ни с той же детской интонацией.

— Я частица вселенной. Я отражение ее.

— А ты… ну… ешь, спишь?

— Мои потребности други, Фьёедор.

Мужчину передернуло от этого норвежского произношения его имени.

— Они отличаются от ваших, человеческих. И все же, в каком-то смысле, мне они так же жизненно необходимы.