Нужные руки

Нужные руки

Тилид был столичным городом Хилиада. Государства, в котором царили закон и порядок. Цена этого порядка была предельно высока. Однако в самом Тилиде дела обстояли в разы лучше. Мало кто из его постоянных жителей догадывался о царившей в Империи нищете и разрухе. К воротам города тянулись бесконечные караваны иноземных торговцев и купцов. Крестьяне со всех окрестных земель спешили на праздники, устраиваемые в честь регулярных гладиаторских боев. Шумные скопища молодежи, праздных зевак, и закаленных на войне ветеранов, выстроились у главных ворот.

В то утро улицы белого града почернели от разномастной толпы. По слухам, разносимым глашатаями Гонор Умбр Этрурия, грядущий бой обещал стать грандиозным событием. Подробности хранились в строжайшем секрете, однако ажиотаж вокруг мероприятия привлекал гостей со всего Хилиада.

Фелисбиры уже второй день досматривали подозрительные обозы, и изучали бесконечные вереницы путников. Работы у стражи Альбатрикса было больше обычного. Покрытые шерстью лбы хмурились, а розоватые носы вынюхивали смердящий нрав смутьянов гринрактов. Однако их было меньше обычного, что не столько удивляло, сколько настораживало хранителей порядка.

Утомленный ожиданием досмотра, юный Пил Белас присел прямо на обочине. Он принялся рыться в торбе, чтобы достать съестные припасы, как вдруг, его пес, рванулся вперед и сорвался с привязи.

Собака понеслась к посту городской стражи. Уши Серого Кальция развевались на бегу, длинный розовый язык свисал из приоткрытой пасти, а с клыков капала длинная вязкая слюна. Собака не слышала призывов мальчика, и неслась за видимой только ей целью.

Фелисбир-страж не успел понять что произошло, когда серый пёс пронесся мимо него за ворота. Солдат обернулся, посмотрел на капитана, но тот стоял к нему спиной, и ничего не замечал. Бело-рыжий фелисбир потряс головой, и повернулся к ожидавшему его страннику:

- Извините. Так как вы, говорите, ваше имя? - кот держал в мохнатых пальцах потёртый сверток с непонятными человеческими каракулями.

- Там всё написано, - сказал растрепанный человек с испещренным шрамами ртом. Он улыбнулся. Его ухмылка таила в себе нечто скверное, однако смердящего презрения гринрактов в его взгляде не было.

- Отвечайте на вопрос! - фелисбир отпустил край пропуска, и тот свернулся в трубочку. Освободившаяся лапа легла на рукоять убранного в ножны меча.

- А-р-б-е-л-а-с, - по буквам произнес человек. - Стих Бестий Арбелас. Ударение на "И", на "Е" и еще раз на "Е".

Кот помотал головой:

- Это лишнее. Проходите, пожалуйста, - он вернул сверток гостю Тилида и отступил с его пути.

- Благодарю, - поклонился шрамированный, сверкнув острыми белыми зубами. Плащ незнакомца слегка приоткрылся, и на его поясе звякнул длинный изогнутый стержень с венчавшим его серповидным лезвием.

- Не задерживайте...

- Мой пёс! - к стражнику подбежал запыхавшийся мальчишка. - Он забежал в город, впустите меня за ним?

Фелисбир огляделся вокруг, затем зыркнул на занятого досмотром капитана. Тот, к счастью, опять ничего не заметил.

- Без подорожной не впущу, - строго ответил кот.

Арбелас зашел под арку ворот, и вынырнул из тени с другой стороны. Выйдя на огромный простор белокаменной улицы, он огляделся. Обилие гостей придавало тилидскому пейзажу сходство с муравейником. Убийца улыбнулся и нырнул в толпу.

Где-то среди ног толкавшихся вокруг зевак прошмыгнул плешивый хвост Серого Кальция. Собака слышала крики хозяина, потому была абсолютна спокойна, и уверенна в своем праве на выгул.

- Но там моя собака! - не унимался юный Пил Белас. Однако толпе внутри города было не до пса, и не до мальчика. Потоки торговцев спешили добраться до центральной площади. Некоторые раскладывали товары в тени у стен. Кто-то, напротив, выставлял корзины с фруктами и всевозможными шелками под палящим зноем восходящего солнца.

В тени бредущих ног, там, где минуту назад прошмыгнул Серый Кальций, шел маленький мальчик. Пшеничная копна волос переливалась золотым светом. Чумазые щечки были испачканы разводами от слез. А огромные голубые глаза что-то тщательно высматривали.

Мальчик смотрел на руки проходящих мимо людей. Он был так мал, что не мог заглянуть выше. Однако, кисти рук проплывали у его лица, как розовые поплавки в клубах освещенной лучами солнца пыли. Его голубые глаза изучали строения фаланг, и длину ногтей, узоры заусенцев, и нагромождения колец. Мужские руки он старался обходить. Мозолистые и неприятные. Жесткие и грубые. Отвратительные на вкус. Личера привлекали изящные женские ручки. Он не мог сказать, какой критерий ценил в руках. Ему нужно было их видеть. Они завораживали его. Манили. Очаровывали. Именно поэтому он смотрел в оба. В такой суматохе было легко пропустить нужные руки.

Руки старухи. Личер фыркнул. Омерзительное зрелище. Иссушенные протекшими через них годами, в узловатых морщинах и с разбухшими суставами. Жизни в них оставалось так мало, что мальчик скривился и попятился.

Другое дело нежная розовая ладошка, полная душистого аромата каких-то трав. Мальчик потянулся к руке лицом. Он собирался коснуться ее, обтереться о кисть щекой. Но хозяйка лакомого кусочка резко отднрнула его.

- А ну брысь, маленькая тварь! - Сверху на Личера уставилась злая черноволосая девушка. Одета она была легко, если не сказать откровенно. Но на путану совсем не походила. Она узнала Личера. Значит она не могла быть простой горожанкой. Ребенок решил не испытывать судьбу. К тому же женщина не раскрыла его, но предостерегла. Он отвернулся, и зашагал прочь. В голове всплыла мысль, и, возможно, даже не его собственная:

- Ведьма!

Почти наверняка так оно и было. Ведьмам ведомо все. Это Личер знал.

Личер чиркнул щечкой по свисавшей в тени толпы ладони. Человек сконфуженно отдернул ее и извинился. Личер растерянно закрутился. Человек ушел. Маленький монстр улыбнулся. Его глаза сверкнули нехорошим светом.

Личер - не было его именем. Он уже не помнил, как называла его мать и какой она была. И была ли у она у него. Личеры - это маленькие мерзкие твари, похищающие жизни людей. Коварные паразиты, рассекающие людные места, и задевающие полных жизнью прохожих. Для кражи года жизни им достаточно одного прикосновения. Но касание должно состояться открытыми частями тел. Коварный механизм охоты этого хищника идеально подходил для образа растерянного ребенка. Личер не был ребенком. Возможно, он представлял из себя самое старое, если не самое древнее существо на этой площади. Похищая годы жизни у прохожих, он увеличивал продолжительность своей, продлевая бесконечное детство. Голодный Личер быстро взрослел и начинал стареть. Стиль охоты взрослого личера менялся, что осложняло процесс подпитки. Рано или поздно такого вампира раскрывали и предавали жестокой смерти.

Но наш Личер не спешил. Он ловко обкрадывал прохожих. В отличие от карманников, он забирал у них нечто более ценное. От пары лет никто не обеднеет. К тому же мальчик выискивал молодых и здоровых девушек.

Однако встречались и мужчины. Руки некоторых были так тонки и изящны, что Личер путался и прикасался к ним. Он обтирал щеку о их нежную кожу, и невольно похищал год-другой у владельца. Но мерзкий привкус коробил его.

Шлепок! - очередная жертва задела ребенка.

- Смотри куда прёшь, щенок! - мимо пробежал гнусавый юноша, весь в мехах, духах и перстнях. Его высокомерный тон разозлил Личера. Но след грубияна уже простыл. Мальчик решил отомстить ближайшему мужчине, чей "поплавок" руки он заметит.

Вампир нырнул в тень клубящейся в облаках пыли. Возле его лица появилась широкая мужская ладонь. Однако жизни в ней он не заметил. Буквально. Широкая серая пятерня с поломанными ногтями. Кожа абсолютно серая и безжизненная.

Мальчик задрал голову и посмотрел наверх, на обладателя этой омерзительной мертвой ручищи. Сверху на него посмотрел человек в капюшоне.

- Охотишься? - на сером подбородке расцвела желтая улыбка. Копошение в тени, на месте щеки незнакомца, насторожило юного хищника. Пара упавших на мостовую кусочков, оказалась жирными белыми червями. - Не бойся меня, я не помешаю.

Кто это? - прозвучал вопрос в голове мальчика. Но отсутствие опасности быть раскрытым вновь усыпило его бдительность. Личер быстро адаптировался к условиям охоты. А еще он был идеальным хищником, действующем на уровне инстинктов. Да, он походил на милое маленькое дитё трехлетнего возраста. Однако не стоило заблуждаться - являл он из себя совершенно чуждое пониманию человека отродье.

Ход его мыслей был ограничен рамками охоты. Рука - это еда. Еда -
это жизнь. Жизнь - это он. Он - это Личер. Иные псы проявляли куда больше осознанности. Тем не менее, умильный вид потерявшегося ребенка, заставлял жертв симпатизировать охотнику.

- Ой, какой милый мальчик! - потянулась к Личеру дородная тётя. Вампир изловчился, чтобы не попасть под ее тучную потную руку, и вцепился в полу плаща незнакомца. Потянул, обреченно ища поддержки.

Мужчина обернулся. Его плащ отошел в сторону и глаза Личера округлились. У человека не было рук. Рукава туники оказались заправлены внутрь. А острый пытливый взгляд быстро пробежал по мальчику, потом по женщине...

- Это ваш ребенок, леди? - мужчина вышел вперед, отстранив Личера от погнавшейся за ним дамы.

- Нет, но...

- Леди, попрошу вас отойти.

Личер решил не дожидаться исхода этого столкновения, и поспешил в толпу. Мимо него проходили десятки ноги. Его толкали, били, пинали, об него спотыкались, на него ругались, и почти наступали. Но вот в тени появилась свежая розовая ладонь. Маленькие пальчики потянулись к ней. Обхватили украшенные длинными ногтями фаланги, и еще пара лет жизни перетекла в этого монстра.

- Ой! - девушка посмотрела вниз на Личера. Ее лицо озарила восторженная улыбка. - Ох какой ты милаш! Ты потерялся?

Личер шмыгнул носом и вытер слезу, размазав грязь еще больше.

- Где твои родители, ангелочек? - Личер посмотрел на пальцы в своей руке. Жизнь текла по ним. Она капала на мостовую. Но большая ее часть переходила в него. Девушка не старела. Ее волосы не секлись и не выпадали. Кожа оставалась молодой и загорелой. Но с каждой секундой годы ее жизни всё сокращались. - Ты потерялся?

Личер кивнул. Слезы продолжали катиться из его глаз. На самом деле это были лишние, бесполезные для его вечной жизни годы. Но на девушку такое зрелище произвело ожидаемо жалостливое впечатление. Она склонилась над ребенком, потерявшим родителей.

- Как же мне тебе помочь? - Девушка задумалась. Ее лицо на секунд помрачнело. Мысли о том, как поступить сжирали ее изнутри. Видимо, терзание затрагивало не только судьбу маленького Личера.

Личер понятия не имел, что за дилеммы терзали ее. Ему было всё равно. Он просто питался. Существо воплощающее в себе идеального убийцу, жестокого и беспощадного, ведомого одним лишь инстинктом и неизбывным голодом.

- Я знаю, как мы с тобой поступим! - обрадовалась девушка. Личер отвернул от нее заплаканное лицо и улыбнулся. Девушка положила на его руку вторую, заключив крохотные пальчики в ладони. - Тебя уже наверняка ждут родители у статуи Солид. Понимаешь, это такое негласное правило... На улицах Тилида, особенно в такой толпе, теряется много детей. И родители всегда ждут их около статуи Матери-Солнца Солид. Это совсем рядом. Ну что? Идём?

Личер шмыгнул носом и кивнул. Девушка разжала пальцы, и позволила ему повиснуть на своей руке. Ее лицо принялось искать дорогу. На ее высоте толпа была куда более густой, чем для Личера.

- Иди за мной! - она потянула мальчика за руку, и он послушно пошел за ней. Личер знал, что осталось немного. Он видел, как на висках девушки уже проступили капельки пота. Он понимал, что это не жар от полудня, а результат его кормежки. Силы покидали ее вместе с оставшимися годами жизни. Он никогда не знал, сколько кому отведено лет. Но, почти всегда, мог определить это после завершения. Злое и пугающее знание, которое его не особо заботило. Он не успевал привязываться. Хотя и редко убивал. В основном по неосторожности, когда отведенных человеку лет оказывалось меньше, чем он ожидал.

- Мы почти пришли. - сказала запыхавшаяся девушка. - Только мне что-то не хорошо. Подожди, я немного отдохну.

Ноги под девушкой подкосились и она упала на колени. Платье с дорожным плащом распластались по камням. Незнакомка стала походить на изломанную куклу. Люди по возможности обходили ее, некоторые спотыкались, ругались и ворчали. Но чаще просто перешагивали или не замечали.

Личер присел рядом с ней. Он обхватил ее своими крохотными ручками.

- Мальчик... - прошептала девушка бледными губами. Ее глаза закрылись. Личер взял незнакомку за руки. Нащупал прохладные пальцы и закутался в её объятия, как в теплый плед. Его маленькие ноготочки впились в ее изящные кисти.

Мальчик наслаждался. Ему нравилась форма ее ногтей. Красивый, по-настоящему прекрасный, маникюр. Без излишеств, красителей или причудливых форм. Чудесные от природы ногти. Слегка красные ободки кожи вокруг них, на бледных, почти белых, пальцах. Личер нащупал один заусенчик. Он был жестким. Мальчик принялся играть с ним, пока перед глазами не побежали видения.

Иногда такое случалось. Особенно когда Личер съедал слишком много лет жизни от одного человека. Он начинал видеть его воспоминания. Порой он наблюдал их глазами своих жертв, а порой блуждал среди них маленьким голубоглазым призраком. В этот раз он оказался невольным наблюдателем странных, а порой и страшных сцен.

Крики лошадей, и трескучий рев огня. Мужской крик: "Идем скорей, дуреха!" И разносимые эхом видения звуки плача маленькой девочки. Личер сощурился от слезливой рези в глазах. Он ощутил запах дыма. Но дым был уже другим.

Он проморгался, и слезы исчезли. В дымном и мрачном помещении, могучий широкоплечий человек ударял молотом о металл. Успокаивающий его ритмичный звон, опять поменял свое происхождение. В сне умирающего разума возникли солдаты, облаченные в черную броню.

- Нет! - кричал сквозь эхо голос незнакомой девочки.

- Позаботься о моём сыне, - прошуршал еле различимый мужской бас.

Звук мужского голоса вдруг разразился жуткими кашлями. Во вновь поплывшем взгляде, Личер увидел очень больного мальчика. С каждым спазмом из его рта вырывалась черная мокрота и сгустки крови.

- Я обещала твоему отцу! - раздался искаженный сном голос умирающей девушки. Слова звучали как будто бы далеко, с быстро затухающим эхом.

Мальчик в окровавленной кровати был невероятно похож на Личера. Но это был не Личер. Личер стоял возле толстого жирного купца. Барыга грязно облапал невзрачную девушку. Его мерзкий смех превратился в цокот копыт. Два звука соединились в один. Цокот копыт и удары спинки кровати о стену.

Стуки ударов сменились цокотом шагов. В руках, на этот раз у Личера... у Личера были женские руки. В них сверкали какие-то золотые кругляши. Мальчик поднял взгляд и увидел перед собой себя. В толпе, на белокаменной улице Тилида стоял напуганный и заплаканный ребенок.

Личер потянулся к нему и сказал:

- Ох какой ты милаш! Ты потерялся?

В тот же момент, когда руки Личеров соприкоснулись, сон оборвался. Мальчик открыл глаза. Он всё так же сидел в объятьях мертвой красотки. Её остывающие пальцы были в его ладонях. Он равнодушно разжал свою хватку и привстал. Труп незнакомки с шуршанием повалился навзничь, и об нее начали запинаться спешащие на бои люди.

К белокожей кукле подбежала серая собака. Серый Кальций принялся обнюхивать фарфорово бледное лицо. Вдруг собаку сграбастали детские руки и за ее лохматым ухом раздался восторженный крик:

- Ну вот ты и попался, негодный пёс!

В далеком просвете рыночной суеты, в ногах спешащих по своим делам гостей города Тилида, стоял маленький мальчик с пушистой шевелюрой пшеничного цвета. Его заплаканные щеки покрывал сытый румянец. А огромные голубые глаза с восторгом сомтрели на красивые женские руки.