О памяти (из Маары)

О памяти (из Маары)

(*)

– Вот ты где! – Мальт облегчённо вздохнул. Он уже предполагал самое дурное – времена властвовали неспокойные, лихие, впрочем, всё это, конечно, временная мера, скоро, очень скоро, новый Король, да будут дни его долги, наведёт порядок.

А пока…

Любой слом старого идёт через кровь. Но одно дело, когда ты один из ближайших заговорщиков, и другое дело, когда ты молодой палач, последняя, кто уцелел из Коллегии Палачей, и даром всё то, что Коллегии больше нет, и самой Секции Закона в прежнем облике тоже – даром! – народ помнит.

А палачей всегда презирают. Мало ли, вдруг случилось непоправимое? Вдруг Арахна пошла на прогулку и кто-то, пользуясь тем, что она одна…

– А где мне ещё быть? – поинтересовалась Арахна. Она даже головой не повела, так и осталась стоять у следов пепелища.

Коллегии Палачей больше нет. А это был её дом. И людей, которые стали ей семьёй, уже унесло в небытие. И она была вынуждена способствовать этому.

– Опасно ходить тебе одной, – напомнил Мальт.

Она не слушала. После кровавой ночи, первой ночи, где старое ушло, уступая наглости нового, она как будто бы оглохла и все чувства её притупились. Всё рухнуло, а в новом, зарождающемся мире, куда Мальт её практически втащил, всё было совсем иначе.

И места не находилось.

Арахна не ответила. Да и не ждал Мальт от неё ответа. Он вообще подозревал, что ценность собственной жизни для Арахны заметно снизилась. Мир, в котором она жила столько лет, оказался совсем нереален, когда не стало всех тех, кто этот мир ей выстраивал. Её родителей сгубил заговор, но на воспитание её подобрали, не допустив до убогой, самой несчастной Коллегии Сопровождения, подобрал Регар.

Выбор специфический, учитывая, что он был Главой Коллегии Палачей на тот момент. Но его вела совесть, ведь именно Регар отправил на смерть родителей Арахны, сообщив, что Хатер и Эрмина готовят заговор против короля, да будут дни его долги. И были разбирательства, и Регару пришлось стать палачом для них, а ведь когда-то, в прошлой жизни, они были друзьями и жили рядом.

Регар не смог оставить их дочь без защиты. Коллегия Палачей не место для ребёнка – видит то Луал и все Девять Рыцарей Его, но спросил бы кто Арахну – знала ли она беды или несчастья до последних месяцев, пока не закрутило уже её в новый виток заговора против короны, шедшего, между прочим, от брата Короля?

Да будут дни его долги. Не старого Короля, а нового, победившего, названного шёпотом то тут, то там «братоубийцей», и прекрасно знающего, что ради великой цели не страшно и руки замарать.

– Мой брат слаб, а Маара на пороге войны – внешней и внутренней, – объяснял он.

Но Арахна не знала несчастий. Она переняла ремесло Регара, хотя тот и протестовал, но переняла! Получала хорошее жалование, считала Регара за отца, и знала – он готовит её на пост Главы Коллегии. И пусть Коллегия эта никогда не видела в своих стенах больше, чем четыре или пять человек, это всё-таки рост!

Арахна смотрела на мир, но не знала его долгие годы. Счастливые годы!

– Темнеет, – снова подал голос Мальт.

Арахна взглянула в небо, будто бы её волновало время, и снова опустила голову. Пепелище, будь проклято пепелище! Оно осталось не на снегу, оно осталось во всей её душе, или в том, что осталось от самой души.

– Регар был хорошим человеком, – Мальт не знал что сказать, он уже говорил о Регаре и не раз и с каждым разом собственные слова казались ему всё менее и менее правдоподобными.

Регар не рассказывал Арахне про мир вокруг. Регар не научил Арахну быть сильной. Регар позволил ей стать палачом, говорил ей о том, что это самое милосердное деяние – ведь человек отправится на суд Луала и снимет свои грехи перед народом, но он не подготовил её к том, что и близкие люди уходят.

А теперь их нет. Всех их – Регара, заменившего ей отца, Сколера и Лепена – двоих её друзей, таких же палачей. И пусть каждый из них ошибся, пусть каждый сам привёл себя к безысходному итогу, оставаться с этим пришлось Арахне.

А до них кто был? Мальт наводил справки – знал, что Арахну воспитывали при Коллегии некие Паэн, Мари и Изидор. У Паэна задрожали руки и он подал в отставку – первое правило палача всегда гласило о твёрдости руки, а Паэн не решился стать обузой для своих же и подвести кого-то. Он подал в отставку, и следы его затерялись после отъезда из столицы.

Мари унесла горячка. Но и этого Арахна не видела. Мари собиралась вернуться домой – жалование, не великое, но приличное, позволило бы ей это. Но путь был неудачным – дождь разъел дороги, её повозка встряла на долгую ночь в грязи и так Мари слегла.

Изидор нашёл себя на дне бутылки и был изгнан из палачей за то же самое – нетвёрдость рук и воли. Но вокруг Арахны уже был окрепший мир, созданный Регаром, были новые близкие люди – Сколер и Лепен.

А теперь не было никого.

– Не был, – вдруг глухо ответила Арахна, и в этой глухоте Мальт услышал ненависть, – иначе он бы не умер. Не заставил бы меня его ненавидеть.

Он не просто умер. Он когда-то стал палачом для её родителей, а жизнь извернулась змеёй и отравила новым ходом – Арахне пришлось казнить Регара.