О почтении

О почтении

Приближение слуги я почувствовала заранее. Он ещё спускался к моим покоям, ноги его ещё касались разноцветного морского песка, а я уже приводила себя в должный вид – дочери Морского Царя негоже появляться перед слугой в растрёпанном или сонном виде. Даром даже то, что дочерей и сыновей у этого самого Царя десятки. Это не то, это не суть – суть в том, что даже он не вечен, а вот его трон простоит до конца земных времён и застанет конец водных.

Вот в этом дело. Поэтому надо всегда быть царевной. В любое время дня и ночи, в любом настрое настоящих чувств надо прятать лицо, не выказывать раздражения и растерянности, не терять царственности.

Знали бы это мои сёстры, например, Дория или Кенда – большие любительницы поспать до последней минуты! Быстро они потеряли расположение отца. Впрочем, не будь среди нас таких идиоток и легковерных ленивцев – тяжко мне пришлось бы. А так – кто по своей воле против отца нашего пошёл и сгинул, кто не скрывал своих мыслей о троне, кто сглупил…

Мало у меня соперников!

Стук в двери, как и положено – громкий, но без возмущения. Ещё бы! Кто посмеет возмущаться в двери царевны? А у меня уже всё давно готова – и волосы собраны должным образом, и платье оправлено, и в покоях строгий порядок – такой, чтоб видно было, что я делом занята, вон, даже карта всех царств разложена, изучаю я их, Царь, не сомневайся!

–Войдите! – в голосе никакого изумления, раздражения или тепла. Есть факт – ко мне постучались, и есть другой факт – я разрешила войти.

–Царевна, – на пороге верный слуга – Хотэм. Славный воин всех морских сражений, ныне отправленный на покой. Пусть стареем мы позже, чем всякие люди, но всё же и наша сила не вечна. Ждёт нас пена морская и более ничего.

–Хотэм, – киваю, не отрываясь от бумаг, это хороший тон – знать первых слуг. А самый лучший и предусмотрительный – это знать и вторых, и даже третьих. Я всегда стараюсь запоминать имена служанок и поварих, и даже всяких шутовок-навок, что призываются на пиры Морского Царя. Кто знает ещё чем всё обернётся? Кто знает ещё в ком великая сила будет? Кто знает ещё кто и где будет полезен?

–Царь ждёт вас, – сообщает Хотэм. Но это я и без него знаю – чую волнение воды, она качается над головой, она качается внутри меня. Царь зовёт! Попробуй не явиться.

Иногда мне даже интересно, как люди знают когда и кто их ждёт, если у них нет такой силы? Это здесь – Царь позвал и не скажешь что не слышал – море выдаст, а у них?

Впрочем, до них мне такая толща воды и такие скрытые лестницы в этой самой воде, что нет мне дела до людского мира, разве только по службе. А как у них там устроено пусть сами разбираются. Без меня!

–Иду, Хотэм, спасибо, – киваю, Хотэм исчезает. Верный слуга, если срок моего отцы раньше придёт, чем его, то Хотэм будет служить и мне. Так что ссориться с ним я не буду. Старый воин в ранге служки-гонца всё равно воин. А братья и сёстры мои те ещё гады морские! Не все, конечно, некоторым до трона как до луны сквозь все наши ходы и лестницы, сквозь всю толщу воды нашей, но это некоторые.

Есть и другие!

Нельзя заставлять ждать Морского Царя. Да и как к отцу – это то ещё непочтение. Но я умышленно жду. Жду долгих пять минут прежде чем подняться.

Нельзя заставлять ждать Морского Царя, но и нельзя появляться с другими братьями и сёстрами. Те, как на подбор, лезут перед ним и лебезят. Надо выделяться. Надо показать что у тебя есть свои дела. Это, конечно, без пяти мгновений тянет на мятеж, но вода всегда была мятежной. И нельзя забывать об этом как о части своей сути. Нельзя лебезить если лебезят слишком многие.

Поэтому я выжидаю и только выждав, поднимаюсь. Иду твёрдо по коридорам – не свернуть, не остановиться. Здесь всё из резного морского камня, всё в жемчугах и морских драгоценностях, подводные лилии приветливо колышутся при движении. Ветра здесь не бывает, мы на самом дне. Ветер начинается на лестницу выше, там даже и корабли можно увидеть.

–Ты не спешила! – Морской Царь неприветлив. Ясно, значит у смертных будет прекрасная возможность увидеть бурю на воде. Надеюсь, над нами в ближайшие минуты не пройдёт никакой корабль, иначе матросам я только сочувствую.

Не от души, конечно, нечего им по нашим водам бродить, но сочувствую.

–Прости, отец, я занята была, задумалась и пропустила…– я склоняю голову. Я нарочно говорю «отец», а не «царь», я выделяю свою близость к нему с самого начала, а склонив голову, успеваю заметить немногочисленное (на удивление!) общество.

Всего-то моя старшая сестра Ронель – бледная, с заплаканными воспалёнными глазами; всего-то два моих брата – Сигер и Бардо – оба серьёзные и мрачные, оба такие же амбициозные как и я. Вот только у Бардо прав меньше. Прижил его Морской Царь с земной женщиной, так что его желания и не в счёт, и состарится он быстрее, и почтения ему меньше, и пена морская по истечению всех сроков его не ждёт, а обычная смерть, ибо он наполовину наш.

А всё туда же! Всё к Царю! Всё к трону мысли его тянутся!

Но ничего. Я виду не показываю, я умею. Никто не знает насколько я его ненавижу и презираю. Даже сам Бардо – ведь очевидно, покажи я ему своё презрение, так и Царь про то проведает. И все остальные братья и сёстры. А оно мне надо? Ещё неясно где и что выплывет!

Нет, врагов нельзя заводить открыто. Надо улыбаться всем.