О родовом проклятии, булке и каблуке

Ясен пень...

В кои-то веки у меня выдались подряд два выходных, но вместо того, чтобы выспаться как следует, я была вынуждена трястись на электричке в самую глубокую задницу мира, находящуюся за городом, где-то на отшибе.

Ну а как ещё можно назвать место, где проживает моя спасительница, если верить словам Лизки, девицы по натуре взбалмошной, но очень доброй? Мы с ней дружим почти пять лет, со дня поступления в институт и до сей поры.

– Не капризничай, иначе останешься старой девой и будут тебя до конца дней величать Липой вековой, – назидательно вещала она на голубом глазу, пытаясь вытащить меня "в люди" и хоть с кем-нибудь познакомить.

Кстати, разрешите представиться: зовут меня Олимпиада Булкина. Просьба не ржать, мне и так непросто живётся. У родичей моих отменное чувство юмора, пошутили они, а страдаю я. Угораздило же мне появиться на свет в день открытия Олимпийских игр, что проходили в Москве в восьмидесятом.

Помилуйте, но это же не повод так издеваться над своим ребёнком? И не важно, что год моего рождения разительно отличается, лет эдак на двенадцать. Видите ли, им так захотелось. Они бы меня ещё в честь символа этих самых игр назвали, была бы сейчас Мишель Булкина.

Ну, нет, терпеть не могу всяких Мишек, пусть уж лучше Липой кличут. Так вот, в любом учреждении, по какому бы вопросу я ни обратилась, даже по самому серьёзному, надо мной начинают подшучивать и смеяться. Поэтому прошу отнестись с пониманием, если не с сочувствием. О чём это я, собственно?

Ах, да! Я была разбужена своей весьма деятельной подругой, решившей, что мне нужно срочно избавиться от венчика безбрачия, будь он неладен. И с чего только Лизавета решила, что я от него страдаю? Мне всего-то двадцать два с половиной годочка.

Но не суть. Записала она меня к некой Иветте Москалюк. Послал же бог имечко, хотя не мне, конечно, рассуждать об этом, но, кто бы знал, как иногда хочется оказаться по другую сторону баррикад.

Ну и вот, мы, конечно, чуть не опоздали. Во дворе дома этой мадам было не протолкнуться от желающих попасть на приём. Меж тем, рабочий день потомственной ведуньи был расписан по минутам.

Не зря же было сказано помощницей, высунувшей в дверной проём своё красное лицо, что без записи никого не примут? Когда вдруг прозвучала моя фамилия, я присела от неожиданности:

– Кто у нас Булкина? Олимпиада, вы где?

Вместе со всеми я принялась с усердием озираться по сторонам в поисках самой себя, но тут меня вытолкнули вперед. А для чего ещё нужны подруги? Как раз, чтобы пнуть тебя хорошенько под зад коленом, заставив судорожно улыбнуться.

– Липа, иди, чего ломаешься? Сейчас снимут с тебя это родовое проклятие и выйдешь замуж наконец.

Ну кто, спрашивается, тянул её за язык? Покраснев как варёный рак, я втянула голову в плечи и вошла внутрь полутёмной комнаты, посредине которой стоял круглый стол, а в центре сверкал шар, завораживая и притягивая взор.

Я настолько была потрясена антуражем, что даже не сразу заметила хозяйку, разместившуюся в кресле у камина. Карлица с большим носом протянула ко мне свои руки-крюки и возвестила гробовым голосом:

– С вас пять тысяч, деньги вперед.

– А можно расплатиться картой МИР? – шёпотом спросила я, мысленно прикидывая, как бы протянуть два дня до зарплаты и отпускных.

– Переводи по номеру телефона, куда деваться.

– Готово, что дальше?

– Знаю, зачем пришла, на тебе порча и сглаз, но я помогу твоему горю. Ты должна найти своего главного врага и поцеловать его, – возвестила гадалка, убедившись, что я с ней рассчиталась.

– Не поняла, вы это о чём, уважаемая?

– Сегодня, когда ляжешь спать, перебери в уме всех, кто тебя когда-то обидел. Первый, кто приснится, и есть тот самый враг, который тебе нужен.

– А нельзя ли поподробнее? Бабки-то немалые уплачены, – громко возмутилась я, вставая из-за стола, в твёрдом намерении забрать деньги назад, ну или хотя бы получить сдачу.

Погадала, называется, я тоже так могу. Может и мне пора сменить сферу деятельности? А то что-то маловато платят в моей конторе, на ведуний не хватает.

– Всё, прошу на выход, госпожа Иветта устала, – коршуном взвилась помощница, выпроваживая меня к выходу, – скажи там, что на сегодня приём окончен, пусть приходят завтра.

Ишь, нашла себе секретаря, обязательно скажу, как же. Короче, понятно, плакали мои денежки, а всё Лизка, зараза такая. Вот уж кому не терпелось узнать подробности, но я из вредности молчала. Уж как она ни пытала, я не проронила ни слова.

– Вот и делай после этого добро людям, – надулась она, садясь в электричке подальше от меня.

Так и ехали, обидевшись друг на друга. От вокзала доехали на такси и молча разошлись по своим подъездам, благо жили в одном доме. Ладно, утром пойду извинюсь и поцелую её, вдруг сработает?

До настоящего врага всё равно не добраться. Да, вы не ослышались, есть у меня такой, Мишка Ясенев, чуете, почему я не хотела бы прозываться Мишелью? Этот гад мне, можно сказать, всю жизнь сломал. Дело давнее, ещё со школьных времён тянется.

Вначале просто за косички меня дёргал, а потом стал дразнить олимпийской Булкой. Тогда как раз был популярен клип группы «Белый орёл». Я не оставалась в долгу и называла его ясен Пень, а ему хоть бы хны, ржал надо мной, как конь, и пел.

– Балы, красавицы, лакеи, юнкера и вальсы Шуберта, и хруст олимпийской булки, – горланил во всю мощь своих лёгких, и мечтательно добавлял: – Эх, вот бы откусить, хруст бы стоял на всю школу.

Именно из-за него я не пошла на выпускной, забрала аттестат заранее и уехала в Питер, поступать в институт. Мама рассказывала потом, что Мишка, отчего-то очень грустный, приходил к нам домой, хотел поговорить, но меня уже не было в городе.

Детский сад, конечно, но я до сих пор помню, как плакала от обиды и унижений. Вот откуда мои комплексы, все родом из детства. Лиза знает об этом, я ей как-то рассказывала. Так вот, она говорит, что лично бы ему яйца оторвала. Хорошая у меня подруга, надо помириться.

Вечером я легла спать и уснула, забыв про все рекомендации Иветты. Да и ладно, наверняка она аферистка. Бог уж с деньгами, всё-таки надо отдавать десятину от своих доходов, хотя бы иногда.

И что вы думаете? Всю ночь мне снился Ясенев. Ну не гад ли, а? Сто лет ведь о нём не думала и ещё столько же не вспоминала бы. Утром, едва раскрыв глаза, я попёрлась домой к подруге извиняться.

Та налила мне кофе и принялась расспрашивать, иначе, говорит, не прощу. Пришлось поведать обо всём, а то бы точно не отстала, уж я её знаю. Про сон свой тоже рассказала, но, ей богу, лучше бы молчала.

– Ты в курсе, что сейчас конец января? – внезапно подскочила она.

– И что с того?

– Когда у тебя отпуск, вековуха?

– Через три дня.

– Отлично, поедем к твоим родителям в гости.

– Так и скажи, что по братцу моему непутёвому соскучилась.

– А хоть бы и так, заодно и его навещу.

Сказано – сделано, через три дня мы были в городе моей юности, а в конце недели, точнее второго февраля, Лизка потащила меня в нашу школу, на вечер встречи выпускников. Откуда только узнала? Ведь и правда, пять лет выпуска, юбилей, своего рода.

– Лиз, да я сроду не ходила на эти встречи, никого не хочу видеть, веришь?

– Ничего не знаю, тебе надо срочно поцеловаться с Ясеневым.

– С ума сошла? Не буду я с ним целоваться.

– Как сказано в писании: «возлюби врага своего, как самого себя».

– Аминь.

Тем не менее, пришлось согласиться. Я ещё с прошлого раза задолжала Лизавете желание, а карточный долг – это святое. Ну, держись, Миха, облобызаю тебя при встрече, как родного. Всё равно не быть мне замужем.

Лизка верила в обратное, а я нет. Ничего, главное, врага деморализовать, в конце концов, пора выгулять всех своих тараканов. Юбилей выпуска, чем не повод проветрить чердачок? Однако всё с самого начала пошло не по плану.

Нет, Ясенев пришел на вечер встречи, но оказалось, что только из-за меня. Узнал через старосту, что я тоже буду, и явился. Поджидал меня у входа и сразу же утащил в дальний угол. Мялся, краснел, а потом как выдаст:

– Липа, прости меня, дурака.

– За что? – опешила я.

– Ты мне всегда очень нравилась, вот я и старался обратить на себя твоё внимание.

– У тебя здорово получалось.

– Когда ты не пришла на выпускной и уехала в спешке, я пытался найти тебя, но никто не давал мне твой адрес.

– А никто, кроме родителей и брата, не знал, где я живу.

– Это я уже понял, Лип. Твой брательник сказал, чтобы я даже не вздумал к тебе подходить.

– Ой, да, Венька за меня горой, любого порвёт. Так что я бы на твоём месте трижды подумала.

– Уже подумал. Ну что, ты меня прощаешь?

– Да чего там, конечно, прощаю. Дай я тебя поцелую в знак примирения, – милостиво молвила я, и со всей дури хищно присосалась к его мягким губам.

С тех пор я очень даже верю в высшие силы, правда по гадалкам больше не хожу. Единственно, хотелось бы повидаться с Иветтой и доплатить за снятие порчи и сглаза, жаль только Мишенька мой не разрешает никуда ехать, а тем более с Лизой.

Да и куда нам обеим с большими животами, вот родим, тогда и посмотрим. Кстати, Булкина теперь у нас Лизавета, ставшая женой моего брата, а я взяла фамилию мужа. Он называет меня булочкой ясеневской, а себя олимпийским каблуком, и этим все сказано.