Оазис

Глава 6.2.

Всё вокруг перестало существовать: Юна не слышала ни гула голосов караванщиков, что принялись обсуждать решение соратника, ни того, как Ксантэ предложил Кальду отойти в сторону и полюбоваться тренировкой. Она, не отрываясь, смотрела на Люция, который стоял перед ней в тренировочном комбинезоне с закатанными по середину икры штанами и выражением лица полным брезгливости. Юна несмело улыбнулась, и тут же поджала губы в надежде, что Люций поймет в какой неприглядной ситуации они оба оказались и смягчится. Но что-то подсказывало поселковой — на сочувствие рассчитывать не стоит.

Юна вздрогнула, когда Ксантэ коснулся её плеча.

— Не робей, девочка, — шепнул он и протянул ей деревянный меч. — Он тоже новичок, как и ты.

А потом голос учителя загремел на весь зал:

— Так, все кто хочет посмотреть представление — сгребаем пожитки и прямиком в скену, я слышал, её на днях открыли! А те, кто собирается водить караваны, живо разделились по парам и начинаем тренироваться.

Молодые караванщики рассредоточились по залу прежде, чем Ксантэ успел закончить речь. Стеллажи с оружием изрядно опустели.

Пока Люц ходил за таким же деревянным мечом, как и у Юны, поселковая успела оглянуться и найти взглядом Кальда. Варро разместился недалеко от крошечного окна, скрестив руки, он облокотился о стену. 

Кальд смотрел на Юну; пристальный взгляд и благодушная улыбка на лице.

Люц стоял перед ней, когда поселковая повернула голову обратно: одна нога полусогнута в колене, корпус чуть вперед, деревянный меч поднят.

— Нам нужно поговорить, — негромко попросила Юна, приблизившись, чтобы не вызвать подозрения она приняла ту же позу, что и Люций.

— Нам не о чем разговаривать, госпожа, — бросил он и нанес удар мечом.

От неожиданности Юна чуть не выронила деревянное оружие, но удержала. Люций в это самое время приопустился и нанес болезненный удар в район лодыжки, попав прямиком по мягкой коже сапог. Поселковая отпрыгнула назад на два шага, а возлюбленный стремительно оказался рядом, нанося рубящий удар с плеча, который ей удалось отбить, выставив меч ребром. Еще одну атаку Юна парировала, от второго удара увернулась, но следующий выбил меч из рук. Оружие загрохотало, ударившись с силой о дощатый пол, отлетело в сторону.

Пока Юна шла поднимать меч, она заметила, как на неё бросили взгляды некоторые из караванщиков: кому-то было откровенно смешно, кто-то выглядел настороженным и явно не одобрял действо Люца.

— Чего вся растеклась то, как девица на первом свидании, — за спиной Юны заголосил Ксантэ. — Позоришь меня перед сопляком!

Юна больно закусила губу — словно ей без Ксантэ мало унижения. Учитель же продолжал щедро лить масло в огонь:

— Соберись же! А то господин Варро решит, что мы не фехтовали, а резвились все это время.

Юна видела, как чернел взгляд Люца после каждого гадкого слова, произнесенного Ксантэ. И когда она, подняв меч, попыталась совершить атаку, возлюбленный перехватив острие своего меча левой рукой, отбил удар Юны, а затем все ещё сжимая меч руками с разных концов, стремительно нанес толкающий удар слева в плечо и другой такой же быстро справа. Юна не устояла на ногах и полетела на пол.

Если бы Люц взял чуть выше он бы неприменимо разбил ей лицо; на глазах предательски выступили слезы.

Поселковая не успела опомниться, как из рук вырвали меч. Ксантэ забрал оружие и в три удара выбил меч из рук Люция, а четвертым — разбил тому губу рукоятью.

Юна охнула, поднимаясь.

— Отвратительно, — прошипел Ксантэ, швыряя меч туда же, куда улетело оружие Люца. — Мечи на место!

Люций сгреб мечи, и чернее грозовой тучи, двинулся к стеллажам.

Юна хотела ринуться за ним, но её остановил Кальд, схватив за запястье. Варро слишком быстро оказался рядом, он наклонился и вкрадчиво произнес:

— Не здесь и не сейчас. Подумай, как я буду выглядеть.

— Пожалуйста, — взмолилась Юна, смотря Кальду прямо в глаза. — А как буду выглядеть я?

С секунду Кальд медлил: поселковая видела, как напряженно ходят желваки на его скулах. Отчаянный взгляд Юны или же мольба в её голосе заставили Варро разомкнуть пальцы.

Он развернулся и зашагал к выходу. Люц скрылся за дверью в противоположной стороне зала. Поселковая, помедлив мгновение, поспешила за женихом.

 

Люций вытер разбитую губу, коротко бросил на себя взгляд в одиноко висящее зеркало. В крохотной комнатке с умывальником и железным стеллажом, забитым полотенцами, в которой до этого момента поселковая ни разу не была, царило напряженное молчание.

— Нам нужно поговорить, — решилась, наконец, Юна

— Поговорить? — переспросил Люц. В синих глазах по-прежнему горела ненависть и злость. — Мне и без разговоров все ясно, — он сжал руки в кулаки.

— Что тебе ясно?

— Иди, Юна, не заставляй своего обожаемого господина Кальда Варро ждать. Это же так не вежливо разговаривать с каким-то оборванцем, когда тебя ждет богатый и благородный...

Столько желчи в голосе Люция, Юна никогда не слышала. В таком состояние ему трудно что-либо доказывать, но она должна попытаться, другого выхода просто нет.

— Послушай меня, — она взяла его за руку, которую он тут же вырвал.— Я сделала это ради семьи.

На лице Люца отразилось удивление, которое тут же сменилось раздражением.

— Ради семьи? Ради семьи ты спишь с ним?

— Я не сплю с ним, — шепотом произнесла она, боясь, что кто-нибудь станет свидетелем их разговора. — Я работаю на него. Просто дай мне тебе всё объяснить.

— Работаешь? — таким же шепотом ответил он. — И в чем суть твоей работы? Изображать его подружку? Учиться фехтованию? Может быть, носить новые платья каждый день? Это я работаю ради семьи, ради тебя, а ты оказывается, вот как ждешь меня, вот как в меня веришь! Я же сказал тебе, что вернусь…



Отредактировано: 12.11.2016