Оба-на!

Оба-на!

бремя разлук накрывает внезапно – волной,
тяжкий дисперсный, немыслимый призрачный груз,
был ты во мне, мой любимый,
но был ли со мной? –
мысли тревожат и жгутся, как стаи медуз…

Светлая печаль

Как мы с Люськой встретились, отчего вдруг решили уединиться, вспомнить довольно сложно, но сам день, наполненный странными событиями, отпечатался в моей памяти навсегда: такое не забыть.
Возможно, это и была любовь, но мы этого так и не поняли. Ну, или влюблённость. Во всяком случае, она меня не разочаровала. Ни тогда, ни после, спустя годы.

Букетную феерию и прочие романтические детали можно упустить – довольно банальная история: на самом деле до первого поцелуя прошла целая вечность. Зато потом события понеслись вскачь.

На самом деле, я был не в восторге от странностей её нестандартной фигуры. Как по мне – грудь следовало бы чуточку прибавить, буквально на пригоршню с каждой стороны, чтобы было чего с удовольствием нянчить, хотя в целом она была упругая, духовитая. А снизу, в бёдрах, не мешало бы малость убавить: тяжеловата.

Впрочем, красота сама по себе имеет смысл лишь как сгусток позитивных энергий, как некая таинственная субстанция, посылающая в мозг ощущение беспричинного блаженства. Но я-то уже приплыл, значит, было в этой девчонке нечто исключительное, только уму и зрению невидимое.

Целовалась Люся бесподобно. И вообще умела удивить. День с ней пролетел как сверкающий бал, как удивительно вкусная феерия, как изысканный деликатес, отличающийся массой пикантных деталей, оттенков и неповторимого послевкусия. Но до главного приза добраться долго не получалось.

Как я понял позже, Люська – натура увлекающаяся, впечатлительная. Именно о таких особах – азартных, порывистых, пылких, принято говорить “и жить торопится, и чувствовать спешит”.

Вокруг неё жизнь кипела страстями и красками, которые девочка лихо размазывала по холсту судьбы, как художники экспрессионисты, движимые возбуждёнными нервами.

К личным озарениям, дерзким затеям и многочисленным капризам относилась она довольно легкомысленно, если не безрассудно, не испытывая ни угрызений совести, ни чувства страха при их реализации.

Она уже не знала, что лучше: быть порочной или одинокой, говорить правду или постоянно врать.

У жизни, как и у любви, все дороги кривые: никогда не знаешь, куда заведут. Тем не менее, мы с них не сворачиваем. Вот и с ней… как отведал волшебный вкус её поцелуя, словно бес в меня вселился.

Долго она ещё в общении со мной со мной в недотрогу играла. Но я тоже не простачок – со всех сторон просканировал, понял – что за штучка. Тем более, что необъяснимое возбуждение с внезапно нарастающим избытком физической силы прибавляло решимости. Пришлось подсекать глупышку на противоречие: у меня этот изысканно хитрый фокус особенно уловистым выходил.

– Ладно, – с видимым разочарованием в голосе выдавил я, – будем считать, что обольститель я так себе. Не вышло и ладно. Мне было приятно провести время в твоём обществе. Предлагаю завершить свидание за чашечкой кофе. И расстаться.

Люся вдруг растерянно посмотрела на меня, влажно захлопала глазами, на что и был расчёт. Каждый из любовников гнёт свою линию, блефует, как может. Пока она чувствовала себя в роли добычи, достаточно было лёгкого флирта, чтобы создавать ощутимое интимное заземление. Игра казалась ей бесконечным ярким приключением.

Так, во всяком случае, мыслил я.

Стала бы девчонка на кого попало тратить столько драгоценного времени? То-то и оно! Ясно, что и у неё на меня были какие-то серьёзные виды, возможно, даже любовь.

И вдруг всё рассыпается в прах прямо на глазах. Она уже не интересна как добыча. А вкус победы… Люся же явно ощутила, что держит меня за яички, что я готов пасть ниц и ползти вслед за ней… куда угодно.

И тут в ней самой проснулся охотничий азарт. Заласканное до сладкой истомы тело, гудящие от наслаждения налитые горячей кровью губы. У неё тоже внутри и снаружи сладко ныло, требуя трепетно-пьянящего продолжения, которое давно уже будоражило восприимчивое воображение. Упускать практически поверженную добычу было жалко. Но и позволить себе. Нет, не себе – ему (то есть мне, это ведь мои рассуждения), сделать с собой нечто неприличное. Точнее – греховное, порочное, безнравственное… невыносимо страшно.

Исход невинного любовного поединка решила, как мне показалось, случайность.

– Я так устала! Подсади меня на этот камень. Почему-то именно сейчас не хочется расставаться. Боюсь остаться одна. Так бывает.

Я согласился с этими доводами. Не долго думая, обхватил Люсю за объёмистый зад, поднатужился… и поднял на высоту. Аппетитные белые коленки, контрастирующие с моими загорелыми руками, оказались на уровне глаз.

Мысленно я проследовал по кратчайшему маршруту между милых сердцу ножек, предназначение которых мозг немедленно извратил, в загадочную глубину неизведанного интимного пространства.

Люся вдруг, выглядело это как попытка сесть удобнее, широко развела колени. Моему взору открылась не просто наивная девичья тайна в виде трусиков в горошек или чего-то подобного, Это было немыслимо: на ней не было ни-че-го. Совсем.

К тому же на диво дивное удивление удачно падал свет.

– Не боишься застудиться, – успокаивая дыхание, прошептал я, чувствуя, как мгновенно напряглось моё впечатлительное эго.

Девочка лукаво посмотрела на меня, затем натянула до подбородка подол юбки и с нескрываемым любопытством заглянула себе между ног, что, к слову сказать, довольно непросто. Было впечатление, будто она надеялась обнаружить там смысл жизни.

И он там определённо был. Только не её – мой.

Знаете ли вы, что такое гормональный шок? Я его испытал в это мгновение в полной мере.

Но это был шанс.

И я его не упустил.

Люся обладала удивительным талантом – вводить в заблуждение, стоило лишь заглянуть ей в глаза, впечатлением трогательной наивности, возбуждающей тем самым неистовый интимный интерес к целомудренной непорочности. Свойство расположить к себе, возбудить неуёмное желание немедленно убедиться в реальности догадки, что она действительно девственница, распалило во мне непристойный интерес, погрузив с головой в бурное течение бесстыжих фантазий, на которые я готов был потратить остаток дней жизни.