Обед

Обед

–Мардж, клянусь богом, ключи были здесь!

–Сейчас их здесь нет!

–Они были. Куда делись?

Вопрос звучит в пустоту и Мардж уже с трудом сдерживается, чтобы не сорваться на своего мужа. Она всегда выбирает действие, а не рассуждение, но вот Долтон, будь он неладен, вместо того, чтобы искать ключи от машины, всё время прерывается и заверяет её, что они были здесь. Какая разница, где они были, если сейчас их нет?

Мардж любит мужа, но сейчас ему лучше молча искать – Мардж опаздывает на работу, а ключей нет. Нет и всё! Ни на прежнем месте, ни в сумке Мардж, ни в карманах Долтона, ни на тумбе, ни за тумбой, ни под тумбой…

Вообще-то эти ключи у меня. Это я взял их ночью во время очередной своей прогулки по дому, сейчас мне остаётся только наблюдать за их паникой.

Некоторые из моего рода – рода Теней или рода Могильщиков – в двух Вечных Царствах нас зовут по-разному, действуют грубо – появляются сразу перед людьми в настоящем облике, пугают, кусают, а затем лихо и яростно выпивают их души, оставляя опустошённые тела, которые очень скоро прекращают жизнь. Это всегда происходит. Без души плоть мертвеет. У человека пропадают аппетит, сон, чувства – всё его существо опустошено. Это похоже на долгую и длинную болезнь, как тяжёлая лихорадка, с той только разницей, что от лихорадки можно очнуться, а от этой болезни пробуждения нет. И плоть либо и впрямь заболевает и умирает или помогает себе уйти. Да, многие из моего рода действую грубо и сразу, не терпят церемоний, ставят во главу угла желание поесть. Но я к таким не отношусь. У меня очень долгое существование в этом мире, слишком долгое и мой единственный способ развлечения – чужой испуг. Медленный, едкий, поднимающийся из сомнений в себе, потом сомнений в самых близких, сводящий с ума, рождающий скандалы…

К тому моменту, когда я всё-таки появляюсь, чтобы сожрать их души, заслуженно отобедать, мои жертвы уже измучены и ненавидят друг друга, себя, своё детство, и не очень-то и сопротивляются. Да, приходится выжидать, изощряться, но я не против.

Во-первых, так душа не отобьётся. Знаю я слишком голодных, решительно нападавших Могильщиков, которые от души получали потом увечья. Отбивалась душа, была сильной, крепилась, мечтала о чём-то, верила во что-то и чего-то ждала. Вот и страдали наглые да голодные, а мы не демоны и не ангелы – за наше восстановление никто не возьмётся. Мы ничто, пыль, грязь под ногами великих замыслов.

У нас даже представителя в профсоюзе Подземного Царства нет!

Во-вторых, какой смысл подвергать всё своё существование еде? Еда должна быть в удовольствие, ибо другого удовольствия у нас нет. Надо хоть как-то поиграться.

В-третьих, но это моё личное предпочтение, я думаю, что души людей, напитанные страхом, куда сочнее. Не люблю пересушенные, люблю томлёные ужасом.

–Мардж, клянусь богом…

–Заткнись уже!

Мардж не выдерживает и даже швыряет попавшуюся под руку статуэтку в мужа. Статуэтка пролетает мимо его лица, ударяется о стену, весело брызжет осколками. Я смеюсь – а мне что? меня всё равно не видно. Долтон вздрагивает. Мардж оседает на пол. Всё, сейчас будет истерика! Она пыталась, она крепилась, но теперь она безнадёжно опоздала на работу, а этого ей никак нельзя – всё-таки первая неделя в новой компании, и Долтон её раздражал всё это время, а до него ещё и я очень старался.

А я и правда старался и стараюсь. Кто, по-вашему, перевернёт всё помойное ведро ночью? Собака? А если у вас её нет? А кто испачкает занавески, переложит предметы так, чтобы вы их искали до одури? Кто, в конце концов, запрячет далеко и надолго вашу любимую блузку или вашу сумку, в которой вы собирались пойти накануне? Кто выбьет вам свет в доме? Кто расплавит кофемолку, когда вы торопитесь? Кто развалит кружку с тем же кофе у вас в руках, когда вы уже оделись, чтобы испачкать всю вашу одежду и ошпарить вам ноги? Кто устроит вам тысячу и одну неприятность от мелкой и бытовой, вроде внезапно заевшего замочка на ботинке, когда вы так торопитесь выйти из дома; до чего-то пугающего – вроде странного ночного звонка в квартиру с последующим молчанием или кошмарного сна, к которым вы сроду не были расположены?

Я зарабатываю свой обед из душ. Я томлю душу, изматываю её неприятностями, пугаю её, ослабляю, чтобы потом съесть заслуженное.

У Мардж накопилось, потому она рыдает. За эту неделю, что я живу в этом доме и медленно готовлю свой обед, у них сломался кран и они подтопили соседей внизу (разборки с нервными и финансовыми потерями); в ничто обратился электрический чайник (моя работа, признаю, я методично и решительно водрузил его на плиту); постоянно пропадают вещи (моя светлость их перекладывает с места на место); и так, по мелочи.

–Мардж, это просто какая-то тёмная полоса! – Долтон утешает её, хотя и сам устал. Мардж понимает, кивает, ищет у него защиты.

И тут я делаю то, что давно хотел: я подкрадываюсь, хотя мне не нужно и меня не видят, но так азартнее и осторожно вкладываю ключи в карман брюк Долтона. На свою беду Долтон сам лезет в карман, почувствовав его утяжеление, достаёт ключи…

На лицо Мардж приятно посмотреть. Ненависть, гнев, недоверие, бешенство – о, я уже люблю эту женщину! Сейчас она задаст!

–Мардж…– растерянно молвит Долтон, он и сам ничего не понимает.

–То есть всё это время?..– у Мардж срывается голос, но она собирается с силами и обрушивается на него: – то есть всё это время, что я искала ключи, ты просто держал их в кармане?