Обыкновенная Золушка

Начало

В последнее время в нашей стране стала очень популярна новая сказка о бедной сироте, ставшей королевой. Люди много говорят о ней, обсуждают, кому-то нравится эта история, кого-то возмущает молчаливость героини Перро. Не знаю, какой видел Золушку её автор, но собственное прошлое заставляет  смотреть на эту девушку, как в отражение. Может, я вижу в детской сказке, то, чего в ней нет, но я искренне верю, со стороны поступки часто кажутся неразумными лишь потому, что люди не понимают всей чехарды мыслей других.

Мотивы - сложная вещь.

Я расскажу вам свою историю, а вы уж решите менять своё мнение о Золушке или нет.

***

Мои родители были удивительными людьми: внешне мягкая, но с твёрдым стержнем, мама; с виду жёсткий, но добрый внутри отец. Мама ушла первой, резко и совершенно внезапно. Папа прожил дольше, и даже зная, что осталось недолго, думал не о себе, а обо мне: последний день своей жизни он провёл в коридоре одного из министерств, пытаясь подать прошение о признании меня дееспособной. Не успел.  

После его смерти в наш дом приехала сестра отца с дочерью. Неприятная женщина с красным лицом, не зря отец не хотел оставлять её моим опекуном. Поговорив со мной минут пять об "этой ужасной потери", она принялась расспрашивать о балах и нарядах, принятых в столице:

- Не хочу показаться деревенщиной, это ведь и на тебя уронит тень, моя крошка.

Через месяц она подарила всё моё наследство сама себе. Впрочем, в те дни мне было абсолютно безразлично, что будет со мной. Я убегала в книги, проводила придуманные мной же ритуалы о возврате прошлого.  Помню, как-то у меня пошла кровь из носа, и я стояла над тазом, не пытаясь её остановить. Рубиновые капли падали на пол, смешивались с водой и желтели, а я просила дьявола забрать мою душу в обмен на счастье родителей. Люцефер не отзывался: видимо, моя душа была слишком малой ценой.

Полгода прошло как в тумане. Шесть месяцев управления Элеоноры привели некогда процветающее поместье моего отца в упадок. По иронии судьбы, резкое падения уровня наших доходов совпало с болезнью тетки. Постоянные боли ухудшили её характер, и те деньги, что теперь мы были в состоянии платить сиделке, не могли заставить кого бы то ни было терпеть Элеонору. Работницы менялись еженеденьно, и вскоре к нам никто уже не хотел идти.

- Ты ведь поможешь? - спросила растерянная кузина тогда. Мы поделили заботы поровну, но всё чаще я приходила к Элеоноре и заставала её, голодную, в непроветренной комнате среди кучи грязных одеял. 

- Она обматерила меня, - оправдывалась родственница. Постепенно все обязанности по уходу перешли ко мне.

Нет, я не простила. Переделка маминой комнаты и оскорбления слуг до сих пор стояли перед глазами. Я ненавидела Элеонору за свою собственную слабость и до самой её смерти не сказала ни одного доброго слова. Молча протирала пол, стирала вещи и кормила с ложки.

24 бря года моего девятнадцатилетия началось со звуков трубы и официальных речей. В этом не было ничего необычного: жизнь рядом с дворцом заставляет смотреть на всякие протокольные мероприятия как на рутину, и я бы гораздо сильнее любила наше правительство, если бы официальные мероприятия проводились немного тише. Однако событие 25 бря оказалось совсем не обыденным: закончив поездку по Европам, домой вернулся достославный принц нашего великого государства. И, конечно, по этому случаю объявили королевский бал.

Королевский бал? - скажут некоторые из вас, - Нет в нём ничего удивительного. 

Но вспомните свою юность, первые танцы, и поймите, что чувствовала я.  Да, мне было уже не 17, но я никогда не была на балу, не ела мороженого и не играла в фанты. Мечты о волшебном вечере словно вытолкнули меня из ямы, в которой я валялась со смерти отца.

А может просто время пришло?

Как бы то ни было, на следующий день я попросила тётку собрать меня на бал. Она сказала:

- Конечно, моя крошка, тебе стоит развеяться, - и распорядилась о покупке платья.

Выбранный кузиной бальный наряд был прекрасен. То ли учитель стиля в школе будущих королев и впрямь был хорош, то ли кузина родилась великим художником. До сих пор помню то осознание собственной красоты, что пришло в мою голову, когда я надела такое простое, но такое моё платье. Только туфли немного огорчали: пришлось докладывать ткань, моего размера в магазине не нашлось.

На вечер бала мы наняли одну из лучших сиделок, и целый час я нежилась в ванне, наслаждаясь такой непривычной возможностью заняться собой. Я была так воодушевлена, мечтала о празднике...

А потом оказалось, что мой наряд испорчен: весь его подол был опалён.

До сих пор не знаю, что случилось тогда. Вряд ли это была кузина - я видела её лицо, когда сообщила о случившемся. Либо горничная решила скрыть свой промах, либо Элеонора побоялась, что на балу я встречу кого-то, из-за кого покину её. И ту, и другую можно было понять.

Проводив кузину на бал и сообщив тётке, что прогуляюсь, я вышла в парк. Он примыкал к царским владениям, и я надеялась, что смогу посмотреть хотя бы на фейерверк. Я сидела на холме у дворцовых ворот и гоняла мысли о несправедливости жизни, о собственной ненужности.

А может, это не мир несправедлив, а ты не достойна?
Почему ты сидишь здесь, когда родителей уже нет?
Если бы ты не родилась, мама бы не болела и не умерла, а папу бы не подкосила её смерть.

- Хочу распаться на атомы! - крикнула я в пустоту.