Обжигающий след. Потерянные (2+3 заключительные части)

Глава 8 - Тайна Лизоньки или поверженный дракон

Изменив привычному пути, девушка повернула на Боровую улицу и зашагала по ней. И вскоре увлеклась созерцанием. Ближе к центру города дома словно вознамерились перещеголять друг друга количеством завитушек на фасадах, а также числом выпирающих балкончиков и башенок. Ни дать ни взять – гигантские торты, щедро облитые кремом и глазурью. Первые этажи зазывали огнями богатых лавок. На мостовой разъезжали коляски, одна другой добротней. Однако все они уступали в роскоши карете Аристарха Фролова, признала Тиса. Кстати о последнем. Фамилия этого почтенного горожанина мелькала не раз на всевозможных вывесках. Бани, аптека, колбасная лавка, ювелирная, тканевая... и почти каждая с кричаще яркой вывеской и роскошью внутреннего убранства. Аптека в частности имела любопытную вывеску в виде пузатого красного пузыря со снадобьем, на котором большими золотыми буквами было выведено название заведения: «Фрол-аптека». На витрине лежали сборы, склянки с пилюлями, баночки и флакончики – и все в цветастых обертках и на резных деревянных подставочках. Взглянув на цены заведения, Тиса пожелала никому никогда не болеть в этом городе. Как бы ни было любопытно, заходить в аптеку она не стала – не за тем шла. Зато не устояла и заглянула в другое заведение.

У следующего дома дивный аромат свежезаваренного чабрецового чая защекотал нос и потянул ее прямиком к дверям чайной принадлежащей пекарне Творожковых – той самой, откуда заказывало сладости семейство Отрубиных. Колокольчик задорно звякнул. Привратник в расшитом переднике, поклонился вошедшей и без особого рвения промямлил:

– Добро пожаловать к самовару, барышня.

Чайная оказалась уютной, чистой и красиво обставленной. За столиками, накрытыми вышитыми скатертями сидели посетители. Латунные самовары сияли, как новые. Радовала росписью посуда. Горели вэйновские долгоиграющие свечи. Окна завешивали хрустящие накрахмаленные шторы с длинной бахромой. Тиса прошла к прилавку. Боже, такого разнообразия чая она в жизни не видела. Чай не только лароссийский, но и шуйский, чиванский – каких хочешь сортов. А к ним нежнейшие пирожные, вафельные трубочки со сливочным кремом, пироги вишневые, кексы с изюмом, бабы коньячные, конфеты россыпью, среди них и любимые Санюшины ириски. Но стоило только поглядеть на цены, как настроение угоститься значительно поубавилось. Еще вчера не отказала бы себе удовольствии, но сейчас, когда впереди маячил месяц-другой обучения, решила воздержаться в тратах.

– Чего изволит, сударыня? – поклонилась за прилавком милая девушка в чепце.

– Спасибо, ничего, – покачала отрицательно головой Тиса. Она собиралась было выйти, как из-за полога прилавка появился полноватый парень с широким добродушным лицом.

– Неужели барышне у нас ничего не понравилось? – чуть обиженно спросил он.

– У вас замечательно, – улыбнулась Тиса непосредственности продавца, – и как-нибудь я обязательно к вам зайду на чашечку чая.

– Я помню всех наших покупателей, – кивнул парень с достоинством. – А вас нет. Примите, пожалуйста, в подарок от заведения как новому посетителю.

И он протянул ей маленькую сладкую плюшку с клюквенной начинкой, чудесной на вид и, как позже оказалось, и на вкус.

Тиса вышла из чайной в замечательном расположении духа. И вскоре нашла нужную лавку. В подарок Марье Станиславовне она купила музыкальную шкатулку с движущимися романтичными картинками. Красиво, как любит хозяйка, и практично – можно хранить множество женских мелочей. Погладив отделанную радужной яшмой и серебром коробочку, Тиса уложила шкатулку в сумку. Дорогая вещь значительно уменьшила ее денежный запас, но учитывая, что она собирается задержаться на постое еще не менее полутора месяца, то жаловаться нечего.

Любопытство заставило Войнову пройти еще квартал до Лобовой площади. Там с открытым ртом вдоволь надивиться помпезной резиденцией губернатора за высоким кованым забором с золотыми вензелями. А именно – белоснежным каменным зданием с золотой лепниной, такими же статуями на постаментах, выбритой ровнехонько травой лужаек и выстриженными в шары кронами. Припомнив слова Строчки, согласилась с его предположением – деньжищ на создание таких красот должно быть утекло – реки. Тут же неподалеку располагался театр, и он значительно проигрывал губернаторскому «дворцу» по общему впечатлению – большой дом с треугольной крышей о четырех деревянных колоннах.

На Бережковой Тиса оказалась только к четырем часам, голодной, но довольной. И снова заметила благочинника. Блюститель порядка, прислонившись плечом к клену, и скрытый разросшимся кустом красного барбариса, наблюдал за особняком. Какие же проблемы у Отрубиных с местной управой? Тиса перевела взгляд на особняк. У хозяйского крыльца стояла белая карета с гербом Оранска, и не кто иной, как небезызвестный краснолицый губернатор распахивал сейчас дверцу коляски перед Лизой Отрубиной. Сияя улыбкой, Проскулятов помог барышне с посадкой, затем с прытью усадил и свою мешковатую фигуру в карету.

Послышалось: «Трогай!»

Возница подстегнул породистых жеребцов, и коляска выкатилась на Бережковую. Благочинник, положив руку на эфес сабли, проводил ее взглядом. Заслышав шаги, кокардник обернулся, взгляд из-под широких бровей зло блеснул. Но благочинник тут же отвернулся и зашагал прочь вдоль набережной. Спугнула. Так ему и надо, нечего шпионить под чужими окнами.

Преподнесенную в подарок шкатулку хозяйка приняла весьма милостиво:

– Как мило! Уважила, душечка. Глянь, Есения, какие славные картинки! Не находишь сходство этой девы с актрисой Осиповой?

Марья Станиславовна с полчаса любовалась влюбленными парочками и ангелочками. Слава святой Пятерке, угадала с подарком.

С чувством исполненного долга Тиса позволила себе отобедать в хлебной, затем засела за написание писем. Нужно было сообщить отцу и Ганне, что она задержится в Оранске и убедить их, что все у нее в порядке, чтобы не переживали. Скупо освятила свои мысли по поводу вэйна и его письма. Зато на целый лист поделилась страхами за судьбу Рича. Успехами в укрощении дара хвалиться, надо понимать, не пришлось.



Отредактировано: 31.01.2019