Очарование Ахета

Очарование Ахета

Жан-Поль Вернье вернулся из Версаля на три часа раньше. Разозленный, измотанный. Он всей душой ненавидел модельеров-авангардистов с их извращенной фантазией как в одежде, так и в видении фотографий. Что поделать: работа оставалась работой — любимой, но порой скупо оплачиваемой, а временами и очень противной. Но теперь его стресс каким-то волшебным образом сводил на нет симпатичный парень-иностранец — нетривиальный источник вдохновения, которому Жан-Поль дал крышу над головой и активно продвигал в фотомодельной индустрии. И этот двадцатипятилетний «волшебник», подобранный на берегу Нила, называл себя Ахетом Шери.

Фотограф знал, что египтянин вернется лишь под вечер со своей «провинциальной» фотосессии. Поставив сумку с аппаратурой в коридоре, Жан-Поль вошел в комнату, служившей и гостиной, и рабочим кабинетом. Он ожидал увидеть беспорядок, оставленный собирающимся в спешке протеже, но не самого Ахета, развалившегося на диване в неадекватном состоянии. Вернье вздохнул, нахмурился: за полгода жизни во французской столице и без того несносный египтянин совсем потерял контроль над собой.

— Отмечали конец съемок?

— Си…

— И чем? Шампанское, сигареты, травка?

— Нон чи соно… — с силой выдавил из себя египтянин на итальянском и уставился в потолок, подбирая слова уже на французском. — Всего лишь… Пообнимались на прощание. Такая каша… Здесь, — он приложил ладонь ко лбу, — в голове…

— Похуже заядлого наркомана будешь, — проворчал фотограф, понимая, что у Шери банальная передозировка человеческими жизнями, воспоминаниями, впечатлениями, позитивом и негативом. — Лечить тебя сейчас буду. Дурь дурью вышибается!

Вернье вышел из дома и вернулся со свежим номером «Парижского вестника», протянул газету парню.

— Французский теперь ты понимаешь неплохо. Давай, читай! С первой страницы и вслух!

— Нон… — простонал тот в ответ, отказываясь от любых действий.

Отобрав газету, фотограф быстро пробежал взглядом по страницам, выискивая интересный материал.

— Вот тут, — он снова втиснул издание в руки Ахета. — Читай! Тебе будет интересно!

— В Исламабаде в национальном музее открылась выставка древних артефактов, конфискованных у контрабандистов. Среди них есть великолепные образцы пакистанской чеканки, книг, три египетских саркофага и одна крышка…

Ахет посмотрел на черно-белую фотографию и вздрогнул. Глаза стали изумленными, губы слегка приоткрылись. Он тяжело задышал.

— Видишь? — Шери ткнул пальцем в белое пятно. — Это крышка от гроба Тиа! Она нашлась! Я верну ее!

— Выкрадешь крышку? Сумасшедший… — удивился Жан-Поль.

— Это всего лишь кусок дерева. Не в ней дело, а в надписи. Для ритуала любой ящик подойдет, даже музейная витрина. Только нужно произнести мое заклинание, и все!

— Вот, что… Завтра я возьму билет на самолет, спокойно слетаю в Пакистан, сфотографирую весь музей, а потом вместе поедем в Каир…

— Завтра… — отрешенно произнес Ахет, все еще находясь в шоковом состоянии. — Завтра…

Египтянин поднялся, прошел в свою комнату, переоделся в светлую рубашку с длинными рукавами и брюки «золотоискателей». Распихал по карманам джинсов документы, маленький блокнот с карандашом, деньги и незаметно выскользнул за дверь.

Не желая терять времени, Ахет взял билет до столицы Пакистана с пересадкой в Стамбуле. Его не волновали туристы, летевшие семьями на отдых в Турцию: шум, плач детей, выяснение отношений взрослых. Сейчас он думал лишь о Тиа, возвращение которой было смыслом его существования последних шести лет жизни и тридцати веков сна.

Покинув аэропорт, Шери сразу направился искать музей. Несколько ходовых фраз на английском, заученные под давлением Вернье, сослужили египтянину неплохую службу. Через пару часов он уже бродил по небольшим залам с полупустыми витринами в поисках заветной выставки. Вот они! Три деревянных гроба и…!

Ахету было достаточно взглянуть на белую полосу под поврежденным лицом, чтобы тихо взвыть и от отчаяния упасть на колени. То, что он принял на газетной фотографии за крышку, было лишь частью картонного саркофага времен Позднего царства.

— Какой я дурак, — простонал он, закрывая руками лицо. — Откуда она здесь может появиться? Почему так?

Охрана, вызванная по просьбе бдительного смотрителя, выпроводила разволновавшегося туриста на свежий воздух. Ахет сел на скамью под раскидистой акацией. Эйфория уступила место рассудку: Шери понял, что он один в незнакомой стране и надо быстрее возвращаться домой.

Вглядываясь в дома и лавочки, парень шел по улице к автобусной остановке, с которой начал путешествие по Исламабаду. Фотомодель снял резинку с волос, распуская их по плечам, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

Остановка. Толпа людей, говорящих на незнакомых языках. Автобус. Сдерживая себя, египтянин забился в угол на задней платформе. Он отвернулся к окну, закрыл глаза, представляя, что вокруг никого нет, только берег Нила, теплая вода, шелестящий тростник и порхающие вокруг бабочки. То, что транспорт добрался до конечной точки, Ахет заметил по нарастающему шуму на улице и быстро пустеющему салону. Он тоже вышел. Автобус принял новых пассажиров и уехал.