Очнувшись ото сна

I

    Он чувствовал, как время проходит сквозь него, не оставляя в нем ничего. Люди,  события, - все исчезало так же быстро, как и появлялось, не оставляя ни малейшего следа. Он не пытался это изменить. Он не цеплялся холодными пальцами за руки женщин, вечно уходивших от него, нет, - он сам отталкивал их. Он нуждался в их любви лишь для того, чтобы чувствовать своё превосходство. То трепетное и обжигающее чувство превосходства, во много раз превосходящие даже чувство экстаза от секса. То чувство, когда он смотрит в её глаза, ещё полные надежды, но уже точно знает - через миг он заставит её кричать, рыдать, закусывать губы и биться в конвульсиях. Через миг он станет Богом, разрушившим её маленький мир, который она сама выстроила  для них двоих. Возможно, это была  его единственная возможность почувствовать себя живим. Почувствовать себя достаточно значимым, разбив чужое сердце. Ему нравилось чувство превосходства над теми, кто любил его безмерно, и он даже не допускал мысли, что дело вовсе не в его силе, красоте или власти. Он не знал, что он не покорил и не завоевал. Он покорно принял то, что ему дали, дабы сделать его счастливым. Дали то, в чем он, по их мнению, нуждался. Нуждался в теплоте объятий, в нежности поцелуев, в словах любви. И он брал не стесняясь. Ему мало было чувств, которые кто-то был готов дать ему, только ему, безраздельно и без сомнений. Он любил заставлять отказываться от чего-то, что совершенно его не касалось, но могло бы занять в сердце другого человека место, которое,  по его мнению, должно было принадлежать ему. Ему нравилось, когда кто-то жертвовал всем ради него, и он принимал эту жертву, мало того, он просил о  ней, точно зная, что на самом деле она ничего не значит для него самого. Зная, что завтра он уйдёт, смеясь над тем, что кто-то был достаточно глуп, чтобы пожертвовать собой ради любви. Он не считал подобный поступок достойным или возвышающим человека над грязью дней. Он был уверен, - только глупец, забывший о чувстве собственного достоинства будет жертвовать всем ради любви, умолять о любви, жаждать её, будто она единственное доказательство жизни. Он не искал любви. Он искал в других доказательствах их ненависти к самим себе, будто пытаясь доказать самому себе « я не один такой. Такой слабый и ничтожный, жаждущий любви и не получающий её.». И он даже не видел, сколько любви он мог бы получить, если бы не был так труслив.
     Это был один из вечеров, безудержный и бессмысленный, но такой пленительный и заманчивый. Запах дорогих сигарет, алкоголя и духов наполняли все вокруг, пропитываясь и проникая в его тело. Он давно уже не различал запаха собственного тела, как это было в далеком детстве. Теперь все пахло одинаково - пустотой и грехом. Запахи различного парфюма, почти неразличимые, но которые порой он помнил лучше, чем лица девушек, проведших с ним ночь. Запахи парфюма, смешавшиеся в один непонятный и странный аромат подобно воспоминаниям о них. Запах сигарет, которые они курили прежде, чем навсегда покинуть его квартиру. Запахи алкоголя, наполнявшие ночные клубы, которые он уносил с собой в свой темный одинокий дом. Все смешалось в нем, пропитало его, одурманило его. И кажется, это и был запах пустоты. Но ему нравился этот запах. И он был уверен, - такой запах имеет  жизнь. Нет, она пахнет не запахом типографской краски с утренних газет, которые  всегда читал  его отец. Отец, безмерно уважаемый и обожаемый прежде, ровно до той минуты, пока за ним не закрылась дверь. Он помнил, как отец собирал вещи, молча сбрасывал их в чемодан, идя вопреки собственной привычке складывать все в идеальном порядке. Он помнил, как отец шёл к двери и мать стояла молча, смотря на него и не произнося ни единого слова и заплакала только тогда, когда за мужчиной закрылась дверь. Нет, она зарыдала, закричала, упав на колени. Он помнил, как он подбежал к ней и попытался утешить её, но она только оттолкнула его, оттолкнула и посмотрела с ненавистью, будто это он только что ушёл, бросил её. 
     — Не трогай меня. Ты такой же, как и он. Подонок. Ненавижу тебя, ненавижу вас всех.- Она резко замахнулась, но в тот же миг, испугавшись собственных чувств, она вскочила, и убежала в свою комнату. А он все ещё стоял там. Стоял, понимая, как слезы наварачиваются на глаза, скрывая все будто в тумане. Скрывая все, даже образ отца, который он не увидит больше даже в собственных воспоминаниях.
      Но это было давно. Это было так давно. Теперь все иначе. Теперь не его бросают. Теперь бросает он. И плевать,  что те, кого он бросил, ненавидят его, считая себя невиновными в том, что их бросили. Он учится  у них ненавидеть отца, который так же бросил его когда-то. Он учится  говорить себе, что он не виноват в том, что его бросили. И то, что все эти женщины так ненавидят его, и  это даже к лучшему. Ведь они не любят его самоотверженно и безропотно, не убивают себя, не видя смысла в жизни без него. Нет, они кричат, обвиняют и ненавидят и это значит, что они такие же, как и он. Что они так же способны перешагнуть через других как и он способен на это теперь. Поэтому, больше всего он ненавидит тех, кто его прощает. Тех, рядом с кем он начинает чувствовать вину, обжигающую и поглощающую его целиком. Тех, кто ищет объяснения его действиям, пытаясь понять, что он чувствует на самом деле. Он не хочет чтобы кто-то понимал. Он не хочет, чтобы кто-то напоминал ему об этом, заставлял его чувствовать и понимать собственные чувства. Он боялся. Безмерно боялся тех чувств, которые подавлял в себе, убивал в себе. Как странно, чувство злобы и ненависти он воспринимал как должное. Но чувство любви, сожаления, были для него страшным кошмаром. Он будто каждый миг ждал того, как они вырвуться наружу, выплеснуться с потаенных уголков сознания, где он спрятал их. И тогда... что же будет тогда? Он не знал ответа на это вопрос. Но сегодня, в среду 29 апреля он не планировал искать ответ. Его целью было допить виски, который,  к слову, оказался весьма плохим и отправиться к барной стойке, рядом с которой стояла высокая блондинка в коротком красном платье. Она была явно пьяна и все время доставала из сумочки телефон, проверяя не пропустила ли звонок в шумной атмосфере ночного клуба. Каждый раз, когда она смотрела на экран, на её лице появлялась грустная улыбка, какая бывает у людей, осознающий горькую действительность. Не нужно быть прорицателем, чтобы понять, - скорее всего она рассталась с парнем. Или он её оставил. Конечно, как и многие девушки,  она отправилась в клуб, чтобы залить горе парой рюмок алкоголя и доказать самой себе, что она и без своего,  теперь уже бывшего,  не плохо живёт. И плевать, что снова нужно идти в туалет, чтобы подправить потекшую тушь. Просто воздух здесь такой, задымлённый. Как и на всей планете в те дни, когда хочется плакать.
     — Что думаешь о той малышке? — С самодовольной улыбкой кивнул Илья в сторону девушки в красном платье.
     — Которой? —  Женя оглянулся вокруг себя, пытаясь понять о ком говорит его друг.
     — Той, у барной стойки. – Илья кивнул в сторону блондинки в красном. 
     — Думаю, она свалится  прямо там, если выпьет  ещё один бокал. – Резюмировал Женя.
     — И ты думаешь только об этом,  смотря на пьяную женщину в обтягивающем красном платье? —  Прищурился Илья,  наклонившись к другу, будто давая ему знать, что он знает больше, чем тот показывает. — И ты ещё называешь себя мужчиной?
     — Как раз и называю себя мужчиной, благодаря тому, что не пользуюсь  пьяными девушками. Судя по всему её сердце разбито  и без тебя. – Парировал Женя.
     — Судя по всему её сердце только треснуло.
     — Как тебе знать?
     — Делаю вывод с того, что она все ещё «стреляет глазами» в парней. Так почему бы не позволить ей рассмотреть меня? —  с этими словами Илья встал с дивана и пошёл к барной стойке. Ему не впервой было знакомиться с подвыпившими красавицами, поэтому, все его поведение выдавало в нем уверенность в том, что он не уйдёт с клуба один. 
     — Вашему папе зять не нужен?  — Бросил он с надменной улыбкой, осматривая девушку в красном платье с ног до головы.
     — А у тебя конкретное предложение, или просто языком пришёл почесать?  — Ответила незнакомка,  пытаясь показать своё превосходство, но и её дрожащий голос  и мокрые от слез глаза выдали её и она снова глотнула алкоголь из бокала. 
     — Это зависит от вас. —  Протянул Илья, прикоснувшись кончиками пальцев к её оголенному плечу. 
     — От меня не зависит даже то, удержу ли я в себе выпитый сегодня алкоголь или он вернётся  тем же путём, которым и пришёл.—  Отрезала незнакомка в красном  платье и вызывающе посмотрела на Илью. Он убрал руку, которой прежде прикасался к её коже и,  судя по всему,  ему самому стало не хорошо. Он уже не был уверен, хочет ли он продолжения вечера, но отпускать почти пойманную добычу было не в его правилах. 
     — Дашь мне свой номер телефона? 
Девушка взяла свой телефон  и сбросила номер по Bluetooth. 
     — Но смотри, звони только если серьёзен. Если нет, то  мой отец отрежет тебе яйца, высушит их под прессом и повесит в рамке на стену.  — Обиженно пробурчала она. 
     — О, похоже у тебя не дом,  а картинная галлерея. —  Отрезал Илья. 
     — Что? Ты о чем  намекаешь, что на мне никто жениться не хочет?  Да  кто ты вообще такой, чтобы говорить мне такое? — Её глаза наполнились яростью и впервые за вечер на лице Ильи его самодовольная улыбка сменилась выражением беспокойства. 
     — Да что ты? Это шутка была.
     — Так может ты и об остальном пошутил? Думаешь можно шутить надо мной? Да я папе позвоню. Хотя, нет, я сама тебе морду набью. -  Девушка  в красном платье уверенно поставила стакан на стойку. Ошеломлённый Илья  следил за её рукой, которая быстро метнулась вверх, явно готовясь дать пощечину нахалу. Но вдруг ту руку, руку девушки в красном платье перехватила другая рука, тонкая и хрупкая. Без украшений и яркого маникюра,  она казалась почти детской. И Илья застыл от неожиданности: « Кто это? ». 
     — Да что же ты творишь, Лиза? — Только теперь он смог разглядеть девушку, перехватившую удар красавицы в красном. Это была невысокая девушка, её скорее всего можно было бы назвать серой мышкой. Илья всегда ненавидел факт того, что такие девушки могут крутиться рядом с ним, так как был уверен,- любовь серой мышки только наносит урон репутации такого парня, как он. Но сейчас он был рад, безумно рад тому, что эта девушка появилась рядом с ним. Что она предотвратила тот удар, который напомнил ему страшные секунды из прошлого, когда его мать замахнулась на него, обвинив в уходе отца. 
     —  Лиза, почему ты снова напилась? — Девушка трясла за плечи блондинку в красном, которая судя по всему была её подругой. 
      — Он бросил меня. —  После недолгого молчания выдавила из себя блондинка.—  А я ведь так верила ему.
     — Это не причина напиваться в усмерть и драться с незнакомцами. —  Отрезала подруга блондинки, спешно копаясь в собственной сумке. 
     — Я  так лечилась.—  Проныла блондинка в красном, закатив  глаза и надув губки. 
     — Из-за твоего лечения нам нечего будет есть. —  Она вытащила кошелёк и достала несколько купюр. — У меня немного. У тебя хоть есть чем добавить, чтобы мы расплатились за «лечение»?
     — Да, что-то есть.- Замычала пьяная блондинка, начав копаться в сумочке.
     — «Долечишься» до того, что приодется  почку продать, чтобы с долгами расплатиться. – Буркнула подруга блондинки.
     — Да кто её купит то? Инна, меня цельной и за бесплатно никто брать не хочет.—  Простонала блондинка, и, расплатившись, девушки спешно вышли из клуба.