Один день из жизни Кота Учёного.

Один день из жизни Кота Учёного.

Один день из жизни Кота Ученого.

- Иван сказки не вернул, недовольно бормотал он в пышные, седые усы. - Как Василиса родила, совсем с ума посходили. Вот скажите мне, Бога ради, зачем ему сказки? Ему ещё и полу года нет. Он родителей от гобелена на стене не очень отличает.

Тихо бормоча под нос Кот переходил от полки к полке и расставлял книги по алфавиту и согласно артикулам.

- Опять волчара Сабанеева1 утащил, вот балбес, запал на русалок Серый, подходы ищет. Сколько раз ему повторял, что русалка — это не баба с рыбьим хвостом, а птица с бабьей головой2, начитаются Андерсенов своих и вожделеют. Надо ему бестиарий3 подсунуть, может одумается.

Работа у него нынче не пыльная, следи за библиотекой, чтобы везде порядок был, да мышей, между делом, гоняй. Платят хорошо, сметаны от пуза, жильё выдали. Не то что раньше, по цепи целый день ходить да сказки с песнями орать пока не осипнешь. Старый он уже горло драть целыми днями. Да и холодно там, зимой особенно. А тут, в княжеской библиотеке чисто, тепло и выходные официальные, да отпуска почти три седмицы. Кот закончил расставлять книги, и вернулся за конторку.

- Продолжить с архивом или Щуке отписать, - вслух подумал он.

Та, в последнее время сильно хворала, спину ломило да кашель совсем замучал, говорят германцы какую-то мазь волшебную выдумали, «Фуфлогоном» зовётся. Мурлыча что-то умиротворяющее, он листал «Книгу исцеления» Авиценны, периодически делая какие-то записи. Солнце за окном медленно ползло к зениту, разноцветные зайчики от мозаичного стекла плясали по полу вызывая в нём какое-то странное желание броситься на них шипя и раздувая хвост, и носиться по полу как сумасшедшему.

- Придёт же такое в голову, - фыркнул он и захлопнул книгу. – Решено, пойду обедать! Нужно успеть пока стража не набежала, у них перерыв совсем короткий, а желудки бездонные.

Поднявшись в столовую, он взял стакан сметаны, блюдце и удалился с трофеями в дальний угол. Расположившись за столом, он стал медленно и с достоинством, присущим его должности, откушивать, так частенько говаривала его матушка. По ступенькам загрохотали. Судя по хохоту и сальным шуточкам это стража малого детинца. Совсем молодые витязи, не заработавшие пока ни славы, ни денег. Эти к нему заглядывали редко. Только однажды, когда кто-то распустил слух, что в загашнике хранится древний трактат о любви, за авторством какого-то индуса Ватсьяяна4, с похабными картинками, они явились вместо обеда всей сменой, и неуверенно переминаясь с ноги на ногу, попытались его заполучить. Но, книга сия давно пропала в недрах княжеской опочивальни. Кот как-то, после инвентаризации, попытался прояснить её судьбу, но Князь пришёл в такое гневное возбуждение, что тема эта и по ныне закрыта. Молодежь, тем временем, смела всё до чего смогла дотянуться и за считанные мгновения поглотив пайку так же быстро и весело угрохотали на двор. Он доел сметану, вытер усы и, поблагодарив повариху, двинул к себе.

Около двери библиотеки кто-то стоял. Близоруко прищурившись, он узнал огромную спину кузнеца.

– Здрав будь, Яромир. По привычке мурлыкнул Кот. Зная, что тот не ответит. Кузнец не разговаривал ни с кем, дал обет, что слова не вымолвит, покуда не раскроет секрет древней стали, который очень давно забыли даже дамасские мастера. Кузнец поклонился и прошел за ним. – Располагайся, где все книги по твоей теме ты знаешь. Мужчина кивнул, зажег светильник и деловито удалился к дальним стеллажам. Эти светильники были гордостью Кота. Он очень долго бился с Князем, доказывая тому, что в библиотеке нельзя пользоваться открытым огнём от свечей или лучин. И всё же смог победить. Откуда-то из-за дальних границ привезли чудные фонари с закрытыми стеклом стенками.

Они были полностью безопасны и настолько дороги, что казначей до сих пор косо поглядывал на него при встрече, и периодически инициировал ревизии, чтобы убедиться в их целости и сохранности. Кузнец взял несколько книг, и дождавшись пока будет заполнен формуляр, так же, молчаливо кивнув, ушёл восвояси. А Кот взял светильник и отправился по углам, проверять мышеловки и обновить в них наживку. Сам он мышей давно не ловил, ибо, это было ниже его достоинства, но «план по мышам» был прописан в договоре. В своё время он тайно посетил кузнеца, чтобы тот помог ему в изготовлении капканов, а Кот в благодарность дал обещание помогать чем сможет, в деле его жизни. К его полному удовлетворению, Яромир давно молчал, посему, об этом секрете могли рассказать только мыши, но они просто не успевали. Закончив грязную работу, и тщательно омыв лапы в тазу, он уселся за конторку писать письмо старой Щуке. Та давно плохо видела и писать приходилось крупными, печатными буквами. Высунув от усердия кончик языка, он старательно выводил буквы:

- По здорову ли, Щука свет Ершовна? Все ли чешуйки на месте? Вся ли, родня сети обходит? – Кот когда-то отослал ей все планы и схемы вылова рыбных артелей, и с тех пор улова стало поменьше, зато водоплавающих друзей у него, стало ощутимо больше. – По хворям твоим, пока ничего не найдено, но Василиса обещала посодействовать. Она ведёт обширную переписку с иностранными университетами, в том числе и с германскими…

Тем временем за окном стемнело. По углам пролегли длинные тени и всё что не попадало в круг света его лампы, стало тонуть в зыбком сумраке. На душе Кота было тихо и спокойно. Он промокнул письмо и оставив его досыхать на столешнице, медленно побрёл ко входной двери подсвечивая себе дорогу. Задвинув засов, он оглядел свои владения и довольно улыбнулся. Жизнь как-то устроилась. Спал он в комнатке за крайними полками. Маленькой и очень уютной с двумя оконцами, небольшой печкой и книжным шкафом. Он всегда находил какое-то странное удовольствие в том, что внутри большой библиотеки у него пряталась своя, маленькая и личная. Кот снял пенсне и, надев теплый халат, потушил светильник. Забравшись на печь, он стал сворачиваться в уютный комок, только сейчас, перед сном, пока никто не видит и не слышит он позволял себе побыть котом. Согревшись и уютно устроившись, он стал мурлыкать и даже немного поиграл с кончиком хвоста.