Один из многих

Один из многих

Один из многих

«Не знаю, как для всех, а для меня 4-ая Бурская война подходила к концу.

Для меня, лейтенанта Имперских космических сил, Теодора Аткинса или попросту Теда-заики. Увы, но меня сбили. Сбили в мой первый разведывательный полет. Черт, черт, черт. Как же тут не ругаться. Я слишком низко опустился к планете. Через несколько минут я войду в атмосферу этой дурацкой планеты. Как она там называется… Зонар? Да точно Зонар! А в прочем какая разница, я ведь на чужой территории. Если не сгорю в атмосфере и не разобьюсь о поверхность, меня поймают буры и разорвут на части. Они ведь пленных не берут».

«Да, перспектива у меня отличная» - от бессилия на меня напал ступор. Целую минуту я сидел неподвижно, как истукан. Из этого состояния меня вывел предупредительный сигнал о том, что космолет входит в атмосферу.

«Так. Так, что же делать? Прежде всего, не паниковать. Вспомни, чему учили в академии. Черт, чему же учили в академии? Ах да, послать SOS, тупица» - ладони стали липкими от пота. «Так Тед, успокойся. Ты пока жив. Перестань дрожать, как осиновый лист. Вот уже лучше. Пару глубоких вдохов и медленных выдохов. Еще лучше». Я почти успокоился.

Мой визуальный экран превратился из бледно-голубого в красный. Сработали защитные термофильтры. «Только бы выдержал экран, только бы выдержал экран» – молился я неистово всем богам сразу. Прошла минута, другая. Все было по-прежнему. Я падал. Взглянул на приборную панель. Мой «Тайгер» приближался к планете со скоростью 800 миль в час. Слишком быстро. Я зажмурил глаза и попытался сосредоточиться. Космолет начало трясти. В кабине стало жарко.

«Так что дальше? Да, запросить у бортового компьютера схему повреждения. Угу, есть. Три из четырех двигателей вышли из строя. Я так и думал. Удар был нанесен с земли. Я даже не успел заметить, не то чтобы среагировать. Пробит топливный бак и кислородный резервуар. Не работает антенна внешней связи».

Вновь накатила волна паники. Отпустила. «Получается, в меня попал электромагнитный снаряд в графитовой кожуре? Просто отлично. Связи нет. А может все-таки попробовать?» - я переключил тумблер и захрипел в микрофон.

- Треб…б…буется помощь. Я… я сбит. Йо…йо…рская эс…с…кадрилья. Лейт…т…т…тенант Т..тед зайка. Первый раз за последние четверть часа я улыбнулся.

- П…поз…зывные б…бета три, - добавил я и отключил аварийную односторонку.

Вновь включил, сказал координаты и щелкнул тумблером. Выдохнул. «Хотя бы будут знать, где погиб» - ещё одна хмурая улыбка. Защитный экран тем временем стал пурпурным. Я запросил данные о составе атмосферы и расстоянии до поверхности планеты. Воздух был немного разреженным, но пригодным для дыхания.

«Не все уж так плохо. Да я всегда, ну или почти всегда был оптимистом» – вновь улыбка.

До поверхности оставалось чуть меньше двенадцати миль. Мой угол полета был слишком крутым. Я попытался выровнять космолет и по возможности снизить скорость.

Несколько сложных манипуляций, капли пота на лице и «Тайгер» почти планировал со вдвое меньшей скоростью. Я мысленно себя похвалил, не зря ведь был одним из лучших пилотов-выпускников своего потока. Открыл внешние экраны. Сплошная облачность грязно-желтого цвета. Из носа потекла кровь. Мои маневры торможения не прошли бесследно. Включив автопилот, я запрокинул голову, чтобы не испачкать скафандр. Нашел в боковом кармане платок, приложил. В ушах появился шум. «Слишком большая была перегрузка», - подумал я, прикрывая глаза.

Через минуту я был в норме, ну или почти в норме. Мой «Тайгер» выпал из облаков и моему взору предстала, какая-то сюрреалистическая картина. Насколько видел мой взгляд, и позволял размер обзорного экрана, всюду была вода. Я даже присвистнул от неожиданности. Да, такого я еще не видел. Нет, я, конечно, бывал на планетах-океанах: и на Залии, и на Гидроне. Но там галактические курорты – прозрачная голубая вода и чистое небо. А здесь? Желтовато-серая, словно грязный песок, вода, очень мелкая рябь, почти незаметная с первого взгляда. Вода почти неподвижна, словно покрывало из какого-то тяжелого материала, наброшенного на всю планету. Ни волн, ни барашков, как будто и не вода вовсе, а ртуть. Да, нереальный пейзаж в реальном мире.

Приборы показывали – до поверхности океана меньше мили. Двигатели, а вернее единственный исправный вдруг заглох. Датчик топлива показывал ноль. Вновь волна паники захлестнула мой разум. Холодный липкий пот покрыл все тело. Я попытался вспомнить несколько упражнений из дыхательной гимнастики цигун. Удалось. Полегчало. Еще раз, глубоко вздохнув, я нажал несколько кнопок на панели управления. Мой космолет был сконструирован таким образом, что даже при отказе всех двигателей он мог достаточно долго планировать. Все зависит от силы ветра и направления воздушных потоков. Но вся беда была в том, что на этой чертовой планете были проблемы с ветром, как, впрочем, и с сушей. Мои пальцы забегали по клавишам бортовика, все программы я задействовал на поиск земли.

«Где-то должна быть суша – размышлял я – буры должны ведь где-то жить. И, в конце концов, где-то должно быть оружие, из которого меня сбили».

Секунды казались столетиями. Я ждал. Ждал и смотрел, как желтый океан начинает заполнять обзорный экран. Прошел середину, чуть больше, еще. Наконец компьютер выдал результат поиска. В семнадцати милях на юг есть большой остров. Это было здорово. Плохо было другое. Я летел на северо-запад, и попытка развернуться, а потом еще дотянуть до суши, почти при полном отсутствии ветра была равна нулю.

«Вот и все – начал я про себя причитать – Моя бесславная жизнь подходит к концу». Вздох. Я мысленно представил, как иду ко дну. Грязно-желтая вода затягивает меня, проникая в рот и в нос. Меня передернуло.