Одинокий мир

Глава 6

Ромуальдилинн гнал лира во весь опор. Они скакали без устали уже который час, и с боков неутомимого животного начинала сыпаться пена. Пора было снизить темп, в противном случае он рисковал загнать бедное животное.

Усилием воли воин подавил в себе стремление оказаться в месте назначения как можно быстрее и натянул поводья. Хрипя, лир замедлился, постепенно переходя на быстрый шаг, что тут же отозвалось в груди наездника противным нытьём. Беспокойство и дурное предчувствие, как натянутые струны, грызли его изнутри с момента получения письма из Монастыря Первородной Матери. И чем медленнее двигалось животное под ним, тем сильнее они разъедали душу.

Ромуальдилинн оглянулся. Отставшие братья, которые уже полдня глотали пыль сзади, скоро должны нагнать его. Он стиснул зубы от невольной досады на их медлительность, хотя прекрасно понимал, что она безосновательна. Братья не худшие ездоки, чем он, но ни у кого из них нет такого быстрого чистопородного лира, как его Бадун.

Отогнав недостойные мысли, он вновь обратил свой взор на дорогу. Скоро впереди должна показаться очередная деревня, и, как бы он не спешил, придётся остановиться в ней на первую короткую ночёвку. Лиру нужен отдых, иначе к утру он упадёт, а путь им предстоял долгий.

***

Кочевники налетели внезапно.

Только что спутники были в степи одни - шли вперёд, выгадывая место для ночлега, и казалось, что на десятки дней пути вокруг нет ни одной живой души. Как вдруг дрожащий от зноя воздух наполнился визгом и гиканьем.

Томка успела только вскинуть голову и понять, что с ближайшего холма на неё катится лавина визжащих всадников, как отец Бран, подхватив её, как пушинку и водрузив на мула, уже хлестнул того по крупу, отправляя в быстрый галоп.

- Беги! – только и успел крикнуть он, как тут же остался далеко позади.

Перепуганный лирок с ходу взял максимальный для себя темп, и девушка лишь чудом удержалась в седле, подхватив поводья и вцепившись в них изо всех сил.

Кочевников было не так уж много – два-три десятка. Но Томке, которой удалось оглянуться назад через плечо, с перепугу показалось, что их сотни.

Отца Брана плотно окружили со всех сторон. Половина всадников нарезали круги, рассматривая его и тыча копьями, а остальные устремились за Томкой. Её недолгий побег уже через несколько минут был прерван резким рывком. Вырванная из седла, испытав короткий, но головокружительный полёт, она оказалась носом в песке.

Приложили сильно, аж дух вышибло. Несколько секунд она потрясённо глотала горячий воздух пополам с пылью, не понимая, что происходит, а в следующее мгновение её, как котёнка, уже тащили за шкирку назад.

Вокруг были только конские и человеческие ноги, как в дурном сне. Ржание лошадей и громкий смех наездников разрывали уши. Ничего не соображая от ужаса, она лишь жалобно пискнула, когда ризу сорвали с головы вместе с клоком волос.

Томка непроизвольно сжалась в комок на земле, закрывая лицо и голову. Тычки и пинки сыпались со всех сторон. Усилием воли выталкивая из себя ужас, она вскочила на ноги и принялась озираться, видя перед собой только белозубые хохочущие рожи в мохнатых шапках.

Внезапно разозлившись, она отпихнула от себя одно копьё, которое метило едва ли не в глаз. Потом другое. Копья пропали, и галдёж быстро прекратился. Теперь кочевники рассматривали её, тыча в лицо пальцами и тихо переговариваясь. Она не понимала ни слова. Время от времени чья-нибудь пятерня хватала её за волосы или за ухо, и Томка вертелась в кругу дикарей, шипя, как кошка и отмахиваясь от назойливых рук.

Разглядывание и переговоры продолжались долго, у неё уже закончились все силы. В конце концов, она просто стояла, опустив голову и молча мотала головой, показывая, что не понимает, когда к ней кто-либо обращался.

Высокий, дурно пахнущий мужик неожиданно дёрнул её за шиворот и быстро связал руки какими-то тряпками. Томку бросили на землю, и она сжалась, думая, что опять будут бить. Но на короткое время её оставили в покое. Спускались сумерки, и кочевники принялись разбивать стоянку, гортанно переговариваясь и бросая на неё насмешливые взгляды.

Через некоторое время рядом с ней на землю швырнули отца Брана. Он был сильно избит, из-под волос разбитой головы струилась кровь, один глаз не открывался. Поскуливая от ужаса, Томка подползла к нему и принялась обтирать рукавами окровавленное лицо, неловко действуя связанными руками. Но их тут же разбросали в разные стороны, надавав тычков. Девушка лежала на земле, глядя на святого отца полными слёз глазами, и ничем не могла помочь ему. Он молча покачал головой, показывая, чтобы она больше не пыталась приблизиться и даже попытался улыбнуться разбитыми губами, чтобы подбодрить её.

Быстро опустилась ночь. Затрещали костры, и кочевники наконец угомонились, располагаясь вокруг огня. Они негромко переговаривались, не спуская глаз с пленников и горячо споря о чём-то. Время от времени кто-нибудь поднимался и присаживался рядом с Томкой на корточки, разглядывая её, как зверушку. А она, как могла, отворачивалась и старалась лишний раз не шевелиться. Слишком поздно девушка вспомнила просьбу отца Брана «Спрячь глаза!», которую он время от времени повторял на случай встречи кого бы то ни было в пути…

***

- Это виххры, степняки с юга, - голос Брана донёсся до неё сквозь сон, и Томка вздрогнула, очнувшись. Оказывается, не смотря на пережитый страх и боль в связанных руках, она задремала под треск разведённого огня. Вокруг была кромешная тьма. Спящие наездники лежали вокруг догорающих костров.

- Веди себя тихо, делай, что велят, глаз не поднимай, - тихо шептал Бран, торопясь донести до неё как можно больше, пока их не прервали. – Нас поведут к вождю, эта группа просто на разведку выехала. Они суются в Ливию время от времени, проверяют нас на прочность. Могут деревню сжечь, скот угнать, людей увести. Князя в наших краях давно не было, вот они и распоясались, забрались почти на трое суток пути от границы.