Одинокий мир

Глава 19.2

– Парень уже достаточно проникся отвращением к тебе, не заигрывайся.

- Да я только начал, братец, - Ильмис отхлебнул пару глотков из протянутого сосуда, изящно запрокинув голову. – Поверь мне, чтобы выжить в столице такому, как он, отвращения к таким, как я, никогда не будет достаточно.

- Держи, Том, выпей, - Грей подошёл ближе к Томке и тоже протянул продолговатую фляжку.

- Что это? – девушка робко приняла протянутый сосуд и принюхалась к исходящему от него мерзкому запаху.

- Оно самое, мой зайчик, - взгоготнул Ильмис, кривляясь. – Пей скорее, а то, учитывая, сколько ты шляешься по пустыне без прикрытия, скоро рядом с тобой и находиться будет страшно. Ещё накинешься ночью, а мне пока дорога моя задница! Или хочешь отказаться и подставить нам свою?

Томка подскочила и попятилась, прижимая к груди серебряную фляжку. Глаза её округлились, рот открылся, а губы дрожали в немом потрясении.

Авель развернулся всем телом к Ильмису и шагнул к нему, сжав кулаки.

- Вот теперь, брат, достаточно, - кивнул ему Ильмис, останавливая его взглядом, и, подхватив с земли сумки, двинулся к стоящим неподалёку лирам.

- Успокойся, Том, - близнецы подошли ближе. – Это просто болотная ряска. Запах, что ли, не узнал?

- Да он наверняка слишком измучен походом по степи, чтобы нуждаться в этом пойле, - вмешался Вавила.

Томка, не зная, бежать ей или драться, стояла, выпучив глаза, напуганная грязными намёками Ильмиса. Она совершенно запуталась и не понимала, как себя вести и что отвечать. Может пора уже… спросить прямо? Как же она устала бояться!

- Что за болотная ряска? Зачем мне её пить?

Все разом замолчали и уставились на неё.

Кажется, зря она это ляпнула. Да что уж там, поздно…

Девушка решительно подняла глаза:

- Чего молчите? Я спрашиваю, что за дрянь? Или наоборот… ценность? Я должен выпить и поблагодарить?

- Кхм… - Грей озадаченно приподнял брови и посмотрел на брата, который был в таком же замешательстве.

- Презанятно… - промурлыкал Ильмис, застыв на полпути.

Томка продолжала стоять, набычившись.

- И нечего смотреть на меня, будто я враг всей Ливии! – запальчиво воскликнула она, решив, что лучшая защита – нападение. – Я не виноват, что меня головой приложило, и я даже имени своего не помню!

- Уф, бедняга, - Вавила облегчённо выдохнул. – Мне аж поплохело, как ты спросил… А мы и забыли про твою беду! Хреново-то как – без памяти!

Все немного расслабились. Только Ильмис, развернувшись, по-прежнему смотрел напряжённо и не торопился вступать в беседу.

- Ряска снижает либидо, - начал пояснения Авель, пристально её рассматривая. - Убирает возбуждение и нервную боль. Убивает сексуальное желание, которое не имеет выхода. Чертовски необходимая вещь, учитывая дерьмовую ситуацию, в которую мы все попали до конца своих дней, не находишь?

Осознав услышанное, Томка залилась краской.

- Это трава, - продолжил объяснения его брат. – Растёт, в общем-то везде, но почему-то собранная именно на болоте является максимально эффективной. Её сушат, заваривают и настаивают. А потом целители добавляют каплю магии, чтобы усилить воздействие.

- Это в городах добавляют, - пробасил Вавила. – А в деревне, где нет магов, пьют так, только доза нужна побольше, а она уж очень противная…

- Разве там, где ты вырос, не пьют такую? – издалека присоединился к разговору Ильмис.

- Может и пьют, откуда мне знать, если не помню? – заносчиво ответила она, упрямо задирая подбородок. И - будь что будет - запрокинула голову, отпив из фляжки два больших глотка. Поперхнулась, закашлялась и сложилась пополам, пытаясь отдышаться. Болотная дрянь огненным комом прокатилась по пищеводу, ухнув прямо в желудок и вызвав немедленные рвотные спазмы.

Братья только головами покачали, глядя, как она тяжело дышит открытым ртом, пытаясь удержать выпитое в себе.

- Да, с непривычки-то оно всегда наружу просится, - посочувствовал великан.

- Разве ты не принял в Монастыре Обет Воздержания? – Ильмис буравил её взглядом. – После него у Послушников ряска всегда при себе.

«Началось…» - с тоской подумала Томка. Ищейки взяли след и теперь не отстанут. Положение становилось незавидным. Когда допрашивает один – еще можно продержаться, а ватага – тут шансов уже маловато.

Главное – поменьше врать, решила она.

- Я не успел, - девушка разогнулась, пытаясь отдышаться. – Мы ушли из Монастыря раньше. Отец Бран сказал, что ещё успеется.

- Тогда не втирай нам, что ты послушник! – голос Ильмиса стал пронзительным и жёстким. В мгновение ока он оказался рядом, и его чёрные бешеные глаза смотрели в самую душу. – Тоже мне, слуга Первородной матери! Говори, кто ты? Откуда?! Ну?!!

«Не поддаваться», - сцепила зубы Томка, стараясь не отступать. – «Пусть кричит, что хочет – не дамся».

- Отец Бран принял меня, как послушника, а ты можешь беситься, сколько влезет, пересчитывая свои обеты, - спокойно ответила она. – Мнение наставника для меня поважнее будет. А если тебе приспичило поднять самомнение за мой счёт, так можешь высказать свои подозрения Линну, когда он вернётся. Я под его защитой.

И, обогнув Ильмиса, медленным шагом направилась в сторону лиров.

«Главное – спокойствие», - внушала она себе. – «Делаем вид, что нам всё до лампочки. Не будет же он меня бить, в конце концов?! Я под защитой Линна. Я под защитой Линна».

Внутри её так колотило, что, казалось, сердце сейчас через горло выскочит.

Братья стояли и молча смотрели ей вслед. Девушка приблизилась к лирам и принялась гладить одного из них, пытаясь успокоиться.