Одна из четырех стихий

Одна из четырех стихий

Жаркое солнце жгло спину, горб отчаянно болел, левая нога ныла, а короткая правая путалась в подоле длинной рубахи. Альн оглянулся. Недалеко же он ушел! До розовых скал Святилища на горе – рукой подать, мельница совсем рядом, деревенские дома среди синих садов все еще тянутся вдоль реки. Скорее, иначе он не успеет вернуться к утренней молитве!
Вот последние дома, заборчик из жердей вокруг огорода - держась за него, можно незаметно спуститься к реке. Шаг, еще шаг, пригнуться…
-Ты что тут делаешь, паршивец, забор мне ломаешь, урод горбатый! Как тебя только Вода Всемилостивая терпит!
Да это же бабка Гантея, хозяйка огорода! И палкой попала прямо по левому плечу, где горб, рука совсем онемела!
-Я флуфайно… - язык всегда плохо слушался его, а теперь совсем не шевелился.
-Пошел вон отсюда, картавый!
Альн поскользнулся на мокрой тропе, запутался в рубахе и покатился по косогору к реке. А если Мита увидит, как бабка гоняет его, будто глупую ящерицу? Вон она, бежит по мостку рядом с мельничным колесом - красивая, ловкая, быстрая! А на берегу мельник, ее отец, несет на спине мешок к телеге. Скорее нырнуть в реку! Альн сбросил рубаху, кинулся в ледяную воду и поплыл. И что сегодня нашло на бабку? Он же всегда ходит купаться сюда, чтобы на обратном пути пройти незаметно мимо мельницы и увидеть Миту! А вдруг Мита и ее отец догадаются, что горбатый урод Альн ходит сюда из-за нее? Какой стыд! Нет, нет, надо спрятаться, слиться с водой, стать невидимым! Помоги, Священная Стихия! Как там в молитве?
Можешь обжечь ты, а можешь согреть,
Силой твоей даны жизнь нам и смерть,
Жертвы прими и помилуй нас!
Жаль, что он не может молиться вслух, его косноязычие только оскорбит Стихию… Но что это? В воде нет ничего, кроме ледяных струй! Где его руки, ноги, где он сам? Все куда-то делось! И почему ему больше не надо дышать? Может быть, он умер? Да нет же, вот рядом с кустом водорослей струя зеленоватого цвета, и на конце ее такие же зеленоватые призрачные пальцы – это его рука! А вот голубоватый водоворот – его туловище, и две струи разной длины отходят от него снизу - это ноги. Так что же это - Великая Стихия услышала его молитву, и Альн слился с водой? Но ведь он не жрец воды… А как легко теперь плыть! Может, это только по течению? Он развернулся и поплыл навстречу струям воды – не труднее, чем ходить по суше!
А откуда эти мощные, бурлящие потоки? О, да он уже возле с мельничного колеса! И Мита совсем рядом – вот она заглянула за колесо сбоку, длинные косы свесились к воде… Что это? Колесо захватило косу, рвануло вниз, и Мита с криком полетела в воду. Она же сейчас утонет! Пытается схватиться за сваи, но там такое течение…
Если бы вода остановилась! Может, крикнуть мельнику, чтобы закрыл заслонку? Но он далеко и не успеет добежать! А Мита уже под колесом, и даже не пытается освободиться! Великая Стихия, остановись, останови колесо! Останови струю!
В вечном движении сила твоя,
В глуби безмерной дорога твоя,
Жертвы прими и помилуй нас!
Что это, ему показалось, или на самом деле вода остановилась, и колесо больше не вертится? Так и есть! Великая Стихия услышала!
С неба сведешь ты ливень косой,
Ляжешь на землю ты ясной росой,
Жертвы прими и помилуй нас!
Твердя в уме молитву, Альн скользнул под замершее колесо. Как же освободить Миту? Он же урод… Но кто бы он ни был, кроме него, помочь сейчас некому! Он принялся отцеплять тугую мокрую косу от неподвижного колеса. Прозрачные водяные руки действовали не хуже, чем обычные. Скорее, скорее, Мита не может так долго быть под водой! Обхватив девушку, Альн рванулся к поверхности. Солнце ударило в глаза, брызги полетели искрами - это снова заработало колесо. Борясь с течением, он потащил девушку к берегу, по которому все дальше уходил мельник.
-Фофофите! – хрипло крикнул Альн и, собрав все силы, выплеснул себя на берег вместе со своей ношей. Мельник обернулся, бросил мешок и кинулся к ним. Что теперь делать? Что скажет мельник, когда увидит водяное существо, в которое превратился Альн? Хоть бы на колени встать, не растекаться тут по камням и траве… Руки и ноги с трудом послушались, прозрачные струи обрели человеческую плоть, и Альн встал на ноги.
-Парень, помоги мне ее перевернуть! – крикнул мельник, подбегая. Не задумываясь, Альн перевернул девушку, она закашлялась, выплевывая воду. Альн осторожно постучал ее по спине, Мита попыталась сесть, но мельник подхватил дочь на руки и унес в дом.
Альн остался на берегу. Что он сделал? Как он посмел прикоснуться к ней? Вот этими уродливо длинными руками, вот с этим горбом, который болит сильнее прежнего, с ногами, которые… А что такое у него с ногами? Он же стоит ровно, и правая нога у него определенно той же длины, что и левая! Значит, Священная Стихия позволила ему слиться с ней, а теперь он спокойно стоял на обеих ногах! Может быть, Стихия избрала его? Но этого не может быть, жрица Вельда говорила, что избранным Стихией может быть только прекрасный внешне и внутренне человек…
Дверь дома со стуком открылась, появился мельник с серыми домоткаными штанами в руке.
-Ну, спасибо тебе, парень, за Миту! На-ка вот штаны надень, чтобы девчонку не смущать, и заходи в дом, поешь у нас.
Альн помотал головой. Нет, он не может! Одно дело, когда уроду суют кусок хлеба или ящеричное яйцо у входа в Святилище, а другое – когда зовут в гости.
-Что-то я и не признаю тебя, кто ты такой. – продолжал мельник. - Нездешний, что ли?
-Альн, фыву пли фвятилифе – пробормотал Альн.
Да, справиться с его языком не смогла даже Священная Стихия…
-Так ты Альн, что ли? - удивился мельник. - Смотри-ка! Совсем взрослый стал, и нога выправилась! Хоть в войско к герану! Ты что, к мыследею в Рошану ходил? Или Вельда сама тебя лечила?
Альн помотал головой. Где ему дойти в столицу, да и мыследею, который мыслью лечит все живое, платить надо…А жрице Вельде даже смотреть на него противно, не то что лечить.
-Ну иди, штаны только натяни…и дай тебе Вода здоровья всякого!
2.
Альн добрался до Святилища вдвое быстрее, чем ковылял от него. Ноги шли легко, как во сне. Неужели теперь это навсегда? А если Священная Стихия разгневается и отберет свой дар?
Молитва еще не закончилась, он незаметно вошел и встал в тени, среди кустов драконовых очей, растущих вдоль стены храма. Блестящие под солнцем струи водопада падали через окно в потолке и с брызгами били в круглое озерцо черной воды. Жрица Вельда, в венке из красных драконовых очей, со строгим лицом, ясным голосом возносила утреннюю молитву Воде. Ее дети, сын и дочь, стояли рядом в таких же венках, старательно подпевая.
- В вечном движении сила твоя,
В глуби безмерной дорога твоя,
Жертвы прими и помилуй нас!
Жрица встала на колени, бросила в озеро свой венок и замерла, опустив руки в темную воду у берега. Озерцо заплескалось, водопад забурлил так, что брызги накрыли Альна с головой. Потом все притихло, только брызги разлетались искрами под солнечными лучами.
-К детям , Стихия, свой взгляд обрати,
Поведай, кто будет молитву нести,
Жертвы прими и помилуй нас!
Дети так же, как мать, сбросили венки и опустили руки в воду, но ничего не изменилось. Струи ровно били с высоты, разбрасывая мелкие брызги.
-Вы снова плохо пели, и Священная Стихия снова не выбрала никого из вас новым Жрецом! – отчеканила Вельда, встав на ноги. – Вода недовольна, у нас уже много лет не было ни выбора, ни исцелений!
Нет, сегодня исцеление было! Может быть, сказать? Но будет ли Жрица слушать урода? Сначала надо спеть молитву для храбрости... Альн ухватился одной рукой за ветки куста, сделал шаг вперед, сосредоточился и запел.
-Ф нефа ффедефь фы лифень кофой…
Нет, не слушается язык!
-Это что такое! Как ты смеешь осквернять скотским косноязычием священные слова? Пошел вон, урод!
Жрица замахнулась, Альн отскочил, зацепился ногой за ветку, поскользнулся и с плеском шлепнулся в озерцо.
-Милость великая – сила твоя.
Каждому грешнику – кара своя.
Жертвы прими и помилуй нас!
Альн не стал дожидаться исполнения кары. Кто бы он ни был, но прятаться в Великой Стихии он теперь умеет! Стоило ему погрузиться в воду, как он слился с ее струями и легко нырнул в темный подземный проток, через который вода вытекала из храма. Шагов через сто он увидел солнечный свет и выбрался на берег, снова обретя плоть, но оставшись без одежды. Вода спокойно текла мимо, Альн сидел на траве, свесив в воду ноги. Если бы еще Вода помогла ему заговорить, как все люди! Будто в ответ, вода на середине реки вдруг взвилась вверх и забила ключом. Одна струя, другая, третья…. Одна за другой они вырвались из глубины и тут же исчезли.
Что это было, у кого бы узнать? Жрица Вельда разговаривать с ним не будет, а мыследеев по соседству нет. А это еще что? Не то чтобы он что-то услышал, скорее, почувствовал чьи-то мысли. «Какая земля, не то что в нашей степи! Как Священный Огонь позволяет жить на таких богатых землях этим нечестивцам!» По воде зашлепали чьи-то шаги. «Народ, который настолько глуп, что поклоняется жидкости, не должен иметь столько хорошей земли и дичи в лесу! Богатство должно принадлежать тем, кого хранит Священный Огонь! А этих мокрых можно хоть на рабский рынок, хоть вообще под нож.»
А кто такие мокрые? Судя по всему, это сам Альн и все, кто живет вокруг Святилища и поклоняется Воде. Скорее спрятаться! Альн соскользнул в воду. Темноволосый человек, одетый в простые штаны и рубаху, вышел к берегу, ступил в реку и остановился. На поясе у него висели два ножа и меч, за плечом – лук. Охотник или воин? «Наш человек у мокрых донес, что их геран Магнор едет сегодня в это сырое святилище. Если убрать его там, король Оген получит эти земли без боя - там есть договоренность с кем-то из мокрых командиров… »
Так, он собирается убить в Святилище герана Магнора, и есть какая-то «договоренность»… Альн знал о войнах только по старым легендам, но договоренности с противником всегда носили в них одно и то же название – предательство. Герана Магнора, правителя, которому принадлежали места вокруг Святилища, Альн никогда не видел, но ясно, что никому из живущих здесь «мокрых», и самому Альну после его гибели и предательства кого-то из его командиров лучше не будет. Но что может сделать Альн? У него же нет оружия… Может, позвать кого-то на помощь? Нет, его и слушать не станут, а время уходит. И оружие у него есть! Только послушается ли оно его?
Воин вошел в реку и двинулся вброд. Альн прижался к берегу, сливаясь с водой. Хоть бы горб так не мешал! Помоги, Священная Вода! Чужой воин не должен дойти до Святилища! Поднимись, залей его волной, смой с земли!
Мгновение, другое… Вода вдруг вздулась, поднялась горбом, и замерла на высоте. Могучие белые струи забили со дна, река забурлила, ворочая камни и принимая в себя все новые потоки. Воин прыгнул к берегу, но вода подхватила его, подняла в воздух, бросила на камни, и потащила вниз. Альн бросился следом за волной, уносящей кричащего врага. К тому времени, как он догнал затихающую волну, вода выбросила изломанное тело разведчика на берег и схлынула, открыв каменистое дно и обрывки мокрых водорослей на камнях.
Альн хотел повернуть и поплыть против течения, но на месте бурной реки между камнями едва сочился слабенький ручеек. Скорее в обычный вид! Через мгновение Альн бежал по берегу. Спина больше не болела, горб исчез, а ноги несли его не хуже водяных струй. Кто бы Альн ни был, он остановил врага и исцелил сам себя! А теперь – скорее в Святилище, надо предупредить герана Магнора, если он уже приехал!
3.
Альн подбежал к Святилищу и остановился в тени кустов. Водопады со звоном наполняли обмелевшее озерцо. На каменной площадке стояла Жрица, а рядом с ней грузный лысый человек со светлыми висячими усами. Алый плащ из тяжелого сукна, блестящая кольчуга, кинжалы и меч в ножнах с золотыми заклепками, окованный медью рог за поясом – несомненно, это и был геран Магнор! Но как подойти к нему в голом виде? И как сказать, если язык не слушается тебя? Во всяком случае, надо дождаться конца разговора. А о чем это они говорят?
-Ты мне, Вельда, сделаешь так, – говорил геран. – Когда мы реку перейдем, она должна быть вот такая мелкая, как сейчас.
Жрица сделала строгое лицо.
-Я не могу слышать твои оскорбления Священной Стихии, геран Магнор! Благочестивая жрица ничего не делает сама, а только молит Стихию о благе!
-Ну так молись получше, чтобы сделано было, как мне надо! - геран взмахнул кулаком. – У короля Огена сил вдвое больше, чем у нас. Мы начнем бой и для вида отступим. Горелые погонятся за нами, войдут в реку, и вот тогда снова дашь воду! Чтобы хлестала так, как сейчас, когда я приехал!
Жрица стояла молча, будто прикидывая, что ей лучше сказать. Она стояла на рядом с гераном на камне, и Альн не слышал их мыслей. Видимо, мысли доносила до него только Великая Стихия.
-Чего ты хочешь за то, чтоб горелых убрать? - спросил геран Вельду. – Чтобы законность своих прав мечом доказать, я что угодно сделаю!
-И меня сделаешь своей первой женой?
Геран фыркнул, как ящер.
-Первой? С какой это стати, у меня и так три жены уже есть, не мальчишка все же! И сын имеется, хоть и бездарный, но все же…
-А с такой стати, что я и есть твоя первая жена, и сын тоже имеется. И если ты не хочешь, чтобы все узнали, какие сыновья от тебя родятся…
-Сказал я тебе, не нужна ты мне со своим уродом! Мне вода вовремя нужна! И чтоб никто не оспаривал мои права!
Что? Он, Альн, урод – сын герана? Ну да, наверное, незаконный, но для жриц вообще не важно, законные ли у них дети, только были бы не уроды. А вот для герана…
Альн не заметил, как кто-то подошел к нему сзади.
-Подслушиваешь? А ушей лишиться вместе с головой не хочешь?
Альн обернулся. Чем это его назвали? И кто этот парень, одетый, как воин? Еще один разведчик?
-Я не подслушиваю, а жду! - выпалил Альн. Как это у него получилось так отчетливо? Неужели это снова Великая Стихия ? Но почему она избрала урода и слышит именно его молитвы?
-Вежливый нашелся! – фыркнул парень. - Если б они знали, кто ты такой, ждать не пришлось бы!
Что за загадки?
- А ты сам кто? – стараясь говорить как можно четче, спросил Альн.
-Я ученый мыследей, не то, что ты, деревня!
Мыследей да еще ученый? Разве такие бывают? Впрочем, Альн в жизни не видел никаких мыследеев.
- Это ты меня вылечил?
Парень засмеялся.
-Ты сам себя вылечил, ты же стихийный мыследей!
-А что это?
-Наукой доказано: власть над стихией не от молитв, а от способностей! Стихийные мыследеи редкие, они могут сливаться со своей стихией и давать ей приказы.
Он, Альн, может давать приказы Священной Воде?
-Кто тебе сказал?
-Учителя сказали! Я учусь в Академии Мыследеяния, что в Рошане, слыхал про такой город?
В Рошане! До нее два дня хода, но если там учат мыследеев, Альн дойдет туда, чего бы это ему ни стоило! Альн посмотрел в сторону площадки – геран уже поворачивался, чтобы уйти. Скорее за ним!
-Я должен предупредить герана…
-Да перестань! Благодетель нашелся! Думаешь, геран без тебя не знает, что горелые близко? И вообще тебе к герану не надо.
-Почему?
-Потому что казнит он тебя на месте. Думаешь, ему урод нужен?
Как жаль, что Альн не может много говорить и доказывать! Но все же…
-А мыследей нужен!
-Такой силы мыследей, чтобы реку себе подчинял или его собственное войско водой залил?
Парень снова засмеялся. А если это действительно правда?
-Но я хочу помочь!
-А геран, по-твоему, поверит, что ты поможешь именно ему, а не королю Огену, у которого войска вдвое больше? С такой силой, как у Огена, только дурак упрямый воевать будет! Он лучше тебя уберет с этого света, пока ты в воду не нырнул, и все! Ну, вот он уже сюда идет, а ты спрячься да подумай: ждать тебе, пока тебя разыщут и прикончат, или самому дело сделать!
С площадки донесся неясный голос герана.
-Ларт, разнеси Вода твою душу, бестолочь, сколько шляться можно?
Парень развернулся и побежал на крик.
Альн остался возле скалы. Значит, он - стихийный мыследей, которого опасается сам геран Магнор? Да еще и сын самого герана? Но зачем тогда парень по имени Ларт предупредил его? Сколько Альн себя помнил, никто ничего ему не делал просто так, любой кусок надо было отработать или выслушать за него нравоучение. И о каком деле, которое должен сам сделать Альн, он говорил?
Озерцо уже давно заполнилась водой. Альн с разбегу прыгнул в него, слился с водой и нырнул в подземный проток. Доплыв до того места, где пытался перейти реку разведчик огнепоклонников, Альн выглянул из воды. Вода бурлила под сапогами воинов, а боевые ящеры тянулись к реке длинными чешуйчатыми шеями и входили в нее, переворачивая когтистыми лапами камни. По воде доносились обрывки мыслей людей и недовольство ящеров. Бело-голубые знамена герана Магнора колыхались над передовыми всадниками. Всадники перекликались, командиры кричали, лучники бегали по берегу, занимая места под прикрытием деревьев и кустов чешуйника. А где геран? Тот был недалеко, рядом с ним стоял Ларт. Сапоги у молодого мыследея промокли, и по воде до Альна доходили обрывки его мыслей. «Надоело папашино упрямство! Давно надо было идти под руку Огена…»
-От Вельды толку не будет! – ворчал геран, обращаясь к Ларту. - Молится с утра до ночи, а вода у нее только плещется! И ты ничего не можешь, бездарь, чему только учили тебя в твоей Академии в Рошане!
Ларт быстро поднял голову, посмотрев на небо. Солнце уже прошло скалы и заходило за поросшую лесом гору.
Почему он не скажет про Альна? Может послушать еще его мысли? «Разведка говорит, мыследей и вправду старшим сыном папаше приходится. Если угодит папаше сегодня, – с папаши станется, он и наследником ублюдка объявит!» Так что же, Альн – старший сын герана?
-Между прочим, Вельда говорит, будто тут сын у нее от меня, он тоже может быть стихийным мыследеем, а ты не удосужился его найти!
Ларт хмыкнул, снова посмотрев на солнце, будто чего-то ждал. Чего он ждет?
-Да ты что, отец, сын у нее мальчишка совсем, лет десяти, а дочка еще моложе! У них еще ничего проявиться не может, для этого мыследей взрослый должен быть.
Отец? Этот парень – тот самый сын герана и брат Альна? И что он там думает? «Жаль, погиб разведчик горелых, не сделав дела. Но теперь можно и ублюдка на папашу натравить …»
-Нет, эти не мои, я здесь с прошлой войны не бывал. Моему должно быть лет двадцать.
Ларт брезгливо поморщился.
-Видал я тут одного! Твердит, что он твой старший сын и гераном быть желает, а сам шепелявит и ложку в ухо носит! Глаза бегают, будто у ящера необъезженного, злобы на тебя накопил немерено! Я было не хотел тебе до сражения говорить, да к слову пришлось.
Да что он такое говорит! Вода вокруг Альна забурлила. Нет, спокойно, спокойно, нельзя, чтобы они его заметили. Ларт снова бросил взгляд на солнце. «Либо папаша ублюдка прикончит, либо ублюдок папашу утопит, а король Оген в любом случае…» - мелькнуло в его мыслях.
Геран Магнор помрачнел, прикусил губу, зло зашевелил усами.
-Сейчас же пошли людей, пусть найдут его и приведут! Я его не ко двору брать собираюсь! Дело сделает, и пошел вон! Что разведка говорит, далеко еще горелые?
-Далеко, раньше заката не подойдут, - ответил его сын, но геран вдруг отвернулся от него, потянул воздух, прислушался к чему-то.
-Какое к закату! Что ты мне голову морочишь? Рядом они, ветер запах ящеров несет, по тропе дрожь пошла!
Дрожь пошла не только по тропе. Вода вокруг Альна задрожала вместе с землей, и он дрожал вместе с ней. На берег вылетел десяток всадников на огромных боевых ящерах. Сверкающие мечи и грозно торчащие вперед копья, мощные зубы ящеров - за первыми всадниками мчались другие, волной заливали долину реки. Знамена с красными и желтыми языками пламени колыхались над войском, казалось, сам огонь плывет по воздуху.
-Быстро к войску, Ларт! Все стройся! Вперед! - закричал геран Магнор, бросаясь вброд через реку. Воины герана на берегу забегали, хватая оружие и вскакивая на ящеров, ящеры скалили зубы, предвкушая драку, командиры кричали и трубили в трубы. Но как мало было это войско по сравнению с тем, которое мчалось на них!
Первые всадники врага уже гнали своих упирающихся ящеров в реку. Огромные звери хлестали во все стороны хвостами, кружились и вертелись на месте, не желая идти в воду. Альн слышал их бессловесные возмущенные мысли. Альн замер. Как там говорил геран? Отступить для вида, заставить врага войти в реку и утопить его там. Враг уже входил в реку, а геран и его сын все еще прыгали с камня на камень. Со своего берега им кричали и махали руками. Герану и Ларту оставалось еще несколько шагов по скользким камням, когда с вражеского берега полетели стрелы. Лучники выбегали между ящерами, стреляли и снова исчезали. Ящеры огнепоклонников перестали упираться и пошли, наконец, в воду, стрелы полетели тучами с обеих сторон.
-Заманивай их! Отходи от реки! – прокричал геран Магнор , но вдруг осекся, покачнулся и боком полетел в воду, неуклюже взмахнув руками. «Стрела в плечо – не страшно!» - донеслась до Альна по воде его мысль. Ларт прыгнул за ним, вода залила его по пояс. Надо помочь ему вытащить герана! Альн рванулся к ним, но Ларт, наклонившись , протянул одну руку отцу, а другой размахнулся и ударил. На мгновение Альн увидел, как резко опускается в его руке нож, направленный в отца. «Готово! Не выплывет!» - мелькнула его мысль совсем рядом с Альном. «Где этот урод? Делся куда-то! Ну ладно, сойдет и так!» Ларт запустил руку за пояс отца, выдернул рог и затрубил. Всадники подскакали, сдерживая ящеров. Мертвое тело поплыло по течению.
-Герана убили! - крикнул Ларт. - Ножом, только что, мыследей здешний, мальчишка! Двое – убийцу искать! Остальные – прекратить бой и не двигаться с места!
Войско герана прекратило бой, но вместо того, чтобы остаться у реки, быстро двинулось в сторону гор. Длинный строй всадников и пехоты отходил все дальше, скрываясь в черно-синем лесу. Почему они не выполняют приказ? Рядом с Лартом остался только небольшой отряд под бело-синим знаменем. Затрубил рог, и Ларт ответил ему тем же сигналом.
-Стоять смирно, ребята! – крикнул он своим воинам. – Перемирие! Приветствуйте короля Огена, нашего нового повелителя!
Остатки войска герана остановились шагах в пятидесяти от берега. Командиры удивленно переглядывались, воины сжимали оружие. Альн замер в воде. Какой новый повелитель?
Снова пропел рог. В рядах огнепоклонников образовался широкий просвет, и в него въехал на высоком зеленом ящере рослый всадник в роскошных доспехах, за ним с огненными знаменами и в таких же роскошных латах - еще десятка два витязей. Сын герана двинул своего ящера навстречу, учтиво сняв шлем и склонив голову.
-Я, приветствую тебя, король Оген, как наследник герана Магнора, верный подданный и наместник твоего коронованного величества в этих местах. Я прекращаю сражение, выполняя наш уговор и в знак моей доброй воли…
Что он говорит? Значит, это с ним была та самая предательская «договоренность»? Король повернулся к одному из витязей.
-Мне нет дела до доброй воли предателя! А в знак моей доброй воли поступи с предателем, как положено!
Ларт не успел даже заслониться от удара меча, и в следующий миг уже лежал под ногами своего ящера. Остаток его отряда войска рванулся вперед, а огнепоклонники сомкнули ряды вокруг своего короля.
-Они нарушили перемирие, они скачут на нас! – раздался голос короля Огена из рядов его войска. - Вперед, мои воины! Нет герана Магнора, нет его предателя-сына! Победа наша!
Король Оген протрубил какой-то сигнал, и его воины двинули ящеров прямо в реку. Вода забурлила вокруг их лап, замелькали мечи, загрохотали копья. Войско Огена, круша остатки отряда герана, вошло в реку.
Но что же теперь будет? Неужели они действительно победили? И теперь, как рассуждал тот разведчик, бывшим подданным герана придется идти на невольничий рынок или под нож? И самому Альну, и жрице Вельде, и мельнику, и Мите? Ну нет! Альн будет бороться, пока он может сделать хоть что-то!
Альн выплыл на середину реки. Поднимись до неба, вода, соберись в одну волну, разлейся над камнями, снеси захватчиков, всех, кого сможешь! Выйди из-под земли, вылейся из-под мельничного колеса, из озер, из водопадов! Сюда, скорее, собраться в одну волну, сильнее, выше! Волна огромной высоты пришла со стороны Святилища и покатилась по реке, поднимаясь брызгами в воздух. Откуда вообще в водопаде оказалось столько воды? Соберись из ручьев, из подземных истоков! Вперед, еще, еще!
Рядом с ним мелькали когтистые лапы и морщинистые хвосты ящеров, чье-то копье воткнулось в дно рядом с его прозрачной водяной ногой. Может, молитва еще добавит воды?
Милость великая – сила твоя.
Каждому грешнику – кара своя.
Жертвы прими и помилуй нас!
Альн почувствовал, как тяжело дрогнула земля, как забурлили могучие подводные струи, услышал, как заворчала волна, поднимаясь над рекой, и как загрохотал водопад. Вода гремела в камнях среди скал, промывая глубокие ущелья. Волны высотой с дом с грохотом падали на вражеский берег, ворочая камни, сбивая с ног ящеров и смывая в реку завоевателей. Ревущие звери хлестали хвостами друг друга, калеча пеших лучников и своих хозяев. Сзади напирали новые отряды, спешащие на помощь, но только сталкивали в волны тех, кто только что успел из них выбраться. Еще волну, еще!
Из леса послышались крики и звуки рога. Стук оружия, топот, рев ящеров – отряды с бело-голубыми знаменами вылетели из черно-синей чащи, ударив в тыл огнепоклонникам. Впереди скакал командир на рыжем ящере, трубя какие-то сигналы. Альн не понимал их, но вызывал воду снова и снова. Войско под бело-голубыми знаменами теснило огнепоклонников к реке, а тяжелые валы воды мчались на завоевателей один за другим, не давая уйти. Вскоре войско короля Огена прекратило свое существование.
5.
Альн смутно помнил, как выбросился на берег возле храма. Он не знал, сколько времени пролежал среди убитых огнепоклонников и захлебнувшихся ящеров, не мог вспомнить, как зашел в предрассветных сумерках в Святилище. Когда он проснулся, жрица Вельда уже молилась рядом с ним, протянув руки к сверкающим струям водопада.
- В вечном движении сила твоя,
В глуби безмерной дорога твоя,
Жертвы прими и помилуй нас!
Альн встал рядом, дождался конца молитвы, и заговорил, с трудом произнося слова.
-Ты моя мать, жрица Вельда, но почему …
Она не дала ему договорить.
-Твое уродство было свидетельством того, что Великая Стихия отвернулась от меня. Мать урода не может быть жрицей. Я не хотела терять все, меня в свое время Стихия и так едва признала.
Все понятно. Альн и сам видел невеликие способности Вельды в храме.
-Но теперь ты не урод и Великая Стихия избрала тебя в высшей мере, - оживилась жрица. – А главное, ты можешь стать гераном, Альн! Ты -единственный оставшийся в живых сын Магнора! Конечно, его брат, который вчера повел войско и победил Огена, тоже будет бороться за наследство. Но твоя заслуга в этой победе не меньше, к тому же твое сходство с покойным Магнором …
Альн покачал головой.
-Мне это не нужно. Я ухожу.
Как же он устал от чужого честолюбия и предательства! Альн развернулся и вышел из Святилища. Он твердо знал, куда он пойдет, и что будет делать, но сначала надо было побывать еще в одном месте. Собираться было недолго, идти на исцеленных ногах легко, и вскоре он уже стоял возле дома мельника.
Мельник чинил покалеченное вчерашними волнами колесо, Мита стояла на крыльце с пестрым узелком и весело махала Альну рукой. Он остановился. Неужели она сама хочет с ним поговорить?
-Здравствуй, Альн! Я тебя со вчерашнего дня жду с пирогом. – зачастила Мита, вкладывая узелок ему в руку. - Отец говорит, сама спасибо должна сказать, ну, за спасение. И вообще, что с тобой случилось, ты совсем другой стал!
Что же ей рассказать? Что калека сражался и сам себя вылечил? Что идет учиться? И как сказать, если он только вчера научился отчетливо говорить?
-Но вечером я в храм не пошла, там, говорят, и река разлилась… - продолжала Мита. - Ты не слышал, что там было? И куда ты вообще идешь?
Альн вздохнул поглубже и заговорил, стараясь говорить как можно четче.
- На реке вчера было сражение, и я сражался тоже, потому что я стихийный мыследей воды. А теперь я иду в Рошану, учиться в Академии Мыследеяния. Но я обязательно вернусь. К тебе.
Три дня спустя в Академию Мыследеяния, что в Рошане, был принят новый ученик – стихийный мыследей воды по имени Альн из Святилища.