Одна Ночь (книга 1)

Полная Книга

Марина Агекян

«Одна ночь»

Глава 1

Хемпшир, Англия, 1819 год

К чему может привести долгое ожидание? Может ли оно склонить человека к смирению, наделить кротостью и безоговорочным подчинением? А, может, столь долгие тяготы способны ожесточить человека, сделать его нетерпеливым и пробудить в нем самые темные, самые пугающие порывы?

Всё зависит от духа человека, того, как он смотрит на этот мир, каким он ему видится. Тот, кто может вынести долгие ожидания, достоин награды, которая приходит в конце. Но что это за награда? Может ли произойти такое, что награда в одночасье превратиться в наказание, а вся надежда, которую лелеяли, чтобы дождаться окончания мучительных минут, обернётся горьким разочарованием? Ужасно, когда что-то столь долговечное и долгожданное и вдруг становится напрасной.

Всё это предстояло выяснить Эйлин, которая незаметно покинула свою комнату, спустилась вниз по боковой лестнице, предназначенной для слуг, и тихо выскользнула в дверь, попав в объятия раннего утра, которое встретило ее бодрящим, свежим ветерком и молодыми, девственными лучами солнца.

Она любила ранние прогулки. Не потому, что не могла спать. Ей нравилось погружаться в безмятежную тишину утра, которая помогала справиться с тяжкими мыслями и горьким ожиданием.

Взбодриться нынче утром было крайне необходимо. Ею владели не только тяжелые думы, которые не давали ей спать. Ко всему этому примешалось нетерпение, сильное волнение и… Да, страх. Страх того, что грядёт. Страх того неизвестного, что ее ожидало в ближайшие дни.

По правде сказать, не так уж и неизвестно всё это было.

Сделав глубокий вдох, Эйлин пересекла каменную террасу и, быстро спустившись по длинной, изогнутой лестнице, шагнула в сторону высоких, увитых дикими розами стен, которые вывели ее в большой сад. Тут и там были насажены толстые, могучие деревья, храня под своими кронами молодые, беззащитные стебельки любимых цветов мамы. Недалеко тихо колыхались под легким ветром тонкие головки желтых и красных тюльпанов, чуть подальше, в заботливом окружении буйных кустов росли несколько сортов чайных роз, поражая своим тонким ароматом даже отсюда. Еще дальше росли от буро-алых до бледно-розовых гиацинты, словно крепкие сторожи, охранявшие в центре оранжево-белые нарциссы. В клумбы дальше были собраны хрупкие розово-красные гвоздики, распустившие свои лепестки, словно искусно изготовленные веера, бледно-сиреневая герань, над которой ниспадали тонкие, словно капли дождя ароматные сиреневые глицинии, благоухая на своей территории. Пионы и клематис прекрасно соседствовали друг с другом, радуя глаз своим нежным чайным окрасом.

Сад благоухал, вдоль которого красиво остриженные кусты огораживали трогательный оазис от резких порывов ветра и нетерпеливых взглядов. В центре приятно журчал небольшой каменный фонтан. Словно спустившийся с небес тяжелым облаком утренний туман укрывал тянувшиеся вдаль изумрудные холмы, вершины которых были насажены густым лесом, скрывал в затемнении очертания дальних предметов и едва позволял разглядеть калитку, которая выводила из сада.

Обычно в такой непотревоженной ничем тишине Эйлин любила бродить, чтобы привести в порядок свои мысли, хоть и не могла понять, чем были вызваны ее тревоги. Да, ей было неспокойно на душе. Какая-то тяжесть омрачала всю ту радость, которая пришла к ней с того момента, как ожидание ее окончилось.

Всю жизнь, сколько Эйлин себя помнила, ей приходилось ждать. Сначала ей предстояло ждать, когда она подрастет, чтобы сесть на подаренную дедушкой лошадь. Когда она смогла это сделать, ее посетило другое ожидание: трепетное волнение того, что совсем скоро ей предстоит выйти в свет, быть представленной ко двору и посетить свой первый бал. Какая девушка не мечтает о балах? Красивые наряды, множество зажженных свечей, отбрасывающих золотистый свет на красиво одетых знатных людей, и танцы, нежная музыка, под которую будет кружить приятный и заботливый кавалер. Разве это не стоило того, чтобы ждать таких минут? Разумеется Эйлин не была исключением, но…

Но в ее жизни всё шло не так, как она полагала. Вернее, кое-что наступило слишком рано.

Ей было всего пятнадцать, когда однажды отец позвал ее к себе в кабинет. Высокий, статный мужчина сорока-пяти лет, с густыми каштановыми волосами, слегка тронутыми сединой, с мудрыми карими глазами и строгими чертами лица, граф Ширбрук стоял возле своего большого дубового стола и, поглаживая густые усы, пристально смотрел на вошедшую дочь, которая замерла у входа, едва прикрыв дверь.

Она обожала отца. На свете не было человека заботливее, мудрее и умнее его. Он мог вызвать смех обоих своих детей, а мог посмотреть с такой суровостью, что они мигом замирали, готовые ради него на все. Но впервые вид отца привел Эйлин в такой трепет, что она не могла говорить. Она всегда любила его, и он отвечал тем же, являясь при этом очень сдержанным и строгим человеком, но перед ним благоговели оба его отпрыска. Старший сын Энтони почти всю жизнь мечтал вырасти и стать таким, как отец, а Эйлин всегда полагала, что встретит человека, за которым почувствует себя за такой же надежной стеной, каким для нее всегда бы отец.

- Проходи, Эйлин, – побудил к действию такой же строгий голос графа.

Эйлин сделала шаг вперед, понимая, что ее вызвали не просто так.

- Вы звали меня, отец?