Одна судьба на двоих

Одна судьба на двоих

Звук летящей бомбы. Взрыв. Старый дом будто бы закряхтел, словно дряхлая старуха. Варя сжалась в комочек на кровати и закрыла глаза. Она не хотела прислушиваться к взрывам, к шуму из разбитого окна и крикам людей. Но всё равно ужасные звуки доходили до ушей, и детское сердце содрогалось от страха.

Как только девочка снова закрыла глаза, перед ней появлялась еда. Желудок скручивало со страшной силой, моля хотя бы о ломтике хлеба. Все дети в Ленинграде мечтали об обычной картошке "в мундире". Им больше ничего не нужно было для счастья. Лишь бы больше не голодать. Лишь бы дожить до завтрашнего дня.

Варя открыла глаза, когда взрывы затихли. Их бомбили фашисты — люди, которые не знают человечности. Для них чужие дети — всего лишь уродливые котята, которых надо топить. Маленькая девочка очень надеялась, что папа на фронте отомстит за всех. В том числе и за маму. Она умерла неделю назад. От голода. В тот день Варя очень хотела есть, но от предложенного мамой малюсенького кусочка хлеба отказалась. Мама очень рассердилась на девочку. Варя Сорокина знала, что если она не будет есть, то вскоре погибнет. Точно так же, как и все в этом городе. Мама не притронулась к хлебу и весь день ничего не ела. Глаза её впали, лицо осунулось, а от когда-то красивой фигуры остались лишь кости.

Порой, когда мама говорила: "Тебе нужнее. На тебе держится наше будущее", Варя начинала плакать и говорить, что без неё она не сможет. Женщина крепко обнимала девочку, поглаживая по спине, но всё равно подсовывала хлеб, чтобы дочка не сдержалась и наконец съела его. Удержаться было очень сложно. Только после того, как малышка съедала хлеб, она чувствовала свою вину. Знала, что тем самым обрекала самого родного человека на верную смерть.

На следующий день мама ушла за снегом, чтобы растопить его, и не вернулась. Варя ждала её очень долго и всё верила, что она вернётся. Но какой-то голос над ухом шептал, что Варвара должна сама пойти и проверить. И она пошла.

На морозе кололо щеки, пальцы немели от постоянного холода, а делать шаги было всё труднее и труднее. Мимо Вари проходили жители Ленинграда с ведрами, полными воды или снега, или же с санками, на которых они везли своих уже погибших близких.

В девять лет маленькая девочка видела, как на улицах замерзали люди и просто падали замертво. Они так и лежали повсюду, навевая ужас. Мертвые люди валялись везде, как брошенные куклы. Их лица отражали ужасную боль и усталость. Наверно, жители мечтали о том, что всё же смогут дожить до победы, но дожили далеко не многие. Проходя мимо каждого тела, Варя читала молитву, которой её выучила бабушка. Девочка верила, что каждую душу усопшего необходимо почтить, чтобы он, наконец, нашёл упокоение на небесах.

Мама нашлась среди этих самых людей. Она лежала возле пятиэтажного дома лицом вверх. Её голубые глаза были раскрыты и смотрели в серое небо, где изредка пролетали вражеские самолеты. Рядом с мамой валялось ведро, наполненное снегом. Дочка упала на коленки рядом с телом и заплакала. Соленые слёзы капали на бездыханное тело мамы, и Варя тихо молилась, чтобы жизнь вернулась к ней, но это было невозможно. Девочка тут же вспомнила о том, как сегодня упрямо не хотела есть хлеб и как сильно этим расстроила маму. Совесть ещё больше грызла Варвару, отчего сердце сжимало словно тисками. Единственное, что могла произнести девочка своими иссохшими губами, это: "Прости меня".

После смерти мамы к Варе пришла соседка и жила с ней. И сейчас тётя Ира варила кожаный ремень, который нашла у себя в квартире. Хлеба, что им давали, всегда было мало. Нужно было разделить ломтик в сто двадцать пять граммов на завтрак, обед и ужин. После смерти мамы Варвара никогда не отказывалась от еды.

Тихо подобравшись к окну, девочка выглянула в щелку, что была между подушками. Стёкла от бомбежек вылетали, и дыры от них закрывали всем, что попадалось под руку. По снежным улицам брели измученные жители Ленинграда. У каждого из них на сердце таилась невыносимая боль, но все верили, что победа уже скоро, что скоро придет конец их мучениям. Варя сразу же вспомнила о папе, который ушёл на фронт. Никто не хотел его отпускать, тем более девочка. Варваре казалось, что семье не нужно разъединяться. Но только позже мама объяснила ей, что папа идет сражаться за Родину и обязательно победит. И Варя Сорокина верила в это всем сердцем. Точно так же как  верила в то, что он выживет и после войны вернется домой.

От мыслей Варвару отвлекла маленькая фигурка, что сидела в снегу и пихала в рот комья снега. Приглядевшись, девочка поняла, что это мальчик, хорошо закутанный в теплую одежду. Мимо проходили люди и пытались поговорить с малышом, но тот шарахался от них. Варя быстро вышла из дома, чувствуя невыносимый холод. Что-то в душе девочки говорило, что она не должна бросить этого малыша.

Мальчик по-прежнему сидел на снегу и тащил в рот снег. Женщина, проходящая мимо, пыталась поговорить с ним, но тот не отвечал. Вести ребенка насильно никто не хотел, все боялись просто упасть без сил и больше не подняться. Варвара остановилась возле него и присела на корточки. Голова страшно болела от голода, а удерживать равновесие было всё сложнее и сложнее, поэтому пришлось сесть перед мальчиком на колени.

— Как тебя зовут? — спросила Варя, придерживая малыша за плечи.

Тот поднял голову, и девочка смогла рассмотреть его лицо. Серые глаза блестели на фоне измазанного личика. Губы мальчика посинели от холода и тряслись. Интересно, как долго он находился здесь совсем один? Малыш перестал есть снег и уставился на Варвару большими глазами, будто бы решая, стоит ли с ней разговаривать.

— Коля, — пролепетал он.

— Где твоя мама, Коля? — произнесла девочка, а сама глазами старалась найти женщину, потерявшую своего ребёнка.

— Она дома, — Варя выдохнула, но мальчик, помолчав, добавил, — Она сидит на кровати и молчит. И не шевелится.

Варвара обняла Колю, а тот прижался к ней, словно щенок, дрожа всем телом. У неё точно такая же судьба, как у этого мальчика. Он тоже потерял близкого человека.