Однажды ночью

Однажды ночью

В тот вечер 31 октября Иван шел по аллее. Под ногами хрустела листва. Желтая полная луна и звезды ярко освещали дорогу. Иван улыбался. В левой руке молодой человек нес пакет с шоколадом и шампанским, а в правой — букет из одиннадцати красных роз. Алла, с которой он познакомился два месяца назад, пригласила его в гости отметить Хэллоуин. Они уже держались за руки и даже раз целовались в кино, но близости между ними еще не было.

Пахло сыростью и гнилой листвой. Природа увядала, но настроение было радостным и хотелось танцевать.

Дорога обходила старое кладбище. Но Иван знал, как срезать напрямик. Через это кладбище он не единожды уже ходил, правда, днем.

— Боятся только трусы. Была — не была, — сказал вслух Иван, сворачивая на кладбище.

Сегодня Хэллоуин, и есть шанс доказать, что все эти суеверия ничего не значат.

Через кладбище шла широкая аллея со старыми кривыми деревцами. Просто иди прямо, Ваня, а там и до дома милой рукой подать.

За спиной остались распахнутые перекошенные ворота на двух каменных столбах. Тот же вечер и та же луна, но будто все другое. Словно тише стало и каждый шорох настораживал и вызывал беспокойство. Слева и справа стояли покосившиеся памятники, обнесенные оградками. Иван старался не смотреть по сторонам — как-то неуютно и жутко было на сердце. И казалось, если посмотреть, то из темноты выпрыгнет что-то страшное.

Как ни старался Иван рассуждать здраво и объективно, настроение само собой портилось, страх липкой волной подкатывал к горлу и хотелось крикнуть «мама».

Вдруг где-то сзади справа зашуршала листва. Иван остановился и прислушался. Что это? Ежик или кот шуршит? Или показалось?

Молодой человек пошел дальше. Неспеша, осторожно ступая. Дорога утопала в лунном свете, но могилы и кусты слева и справа прятались в темноте, как будто знали секрет, как не попасть в лунные сети. Боишься, путник? Погоди, постой!

Иван прошел еще сто шагов и снова услышал шорох справа. Кто-то то ли шел, то ли полз. Иван остановился и развернулся в сторону шороха. Там росла елочка. Ветки раздвинулись, и Иван увидел два больших красных глаза выше человеческого роста. Раздался вой, который выворачивал душу наизнанку. Какой-то первобытный страх, которого Иван еще не знал, поднялся из глубины. Страх застилал сознание и говорил только одно: беги.

Иван перехватил пакет с шампанским подмышку и побежал, размахивая букетом. Ему казалось, что существо гонится за ним. А вот и заветный выход с кладбища. Иван выбежал в ворота и остановился, смотря на освещенную луной дорогу. Никого. Тихо. Показалось?

Алла жила недалеко от кладбища вместе с бабушкой. Частный дом крышей из шифера стоял на краю улицы. Калитка была не заперта. Иван вошел и захлопнул дверь, дрожащими руками задвинув шпингалет. Ему стало спокойней. Можно было хоть немного перевести дух.

— Ты весь вспотел! Бежал что ли? — воскликнула Алла, она вышла на порог, как будто заранее знала, когда он придет, — разувайся и проходи в дом.

Она взяла цветы и понюхала. Улыбнулась и жестом пригласила войти. Иван снял кроссовки. Алла провела его за руку по темному коридору. Одна из дверей выходила на кухню, на которой в полутьме пила чай бабушка, женщина лет семидесяти, маленькая, морщинистая, жилистая. Она обернулась в его сторону и кивнула. Иван вздрогнул. Ему показалось, что эти глаза он видел там, на кладбище, за елочкой. Алла дернула за руку и повела дальше в свою комнату.

Небольшая комната с зелеными обоями приятно пахла цветами. На столе горел ночник с розовой лампочкой.

Иван сел на односпальную кровать и наклонил голову. Кровать вмялась в центр. Вроде спокойно, но все равно на душе кошки скребут. Два красных глаза застыли в голове и не отпускали. Какой-то страшный сон, то ли быль, то ли сказка. Что это было?

— Откроешь? — Алла вручила бутылку шампанского, которое он принес.

В руке она держала два бокала за ножки.

Иван поставил бутылку под ноги и начал крутить сначала по часовой стрелке, потом против. Снял проволоку, накрыл пробку ладонью и медленно открыл. Раздалось «Пок». Алла подала по очереди сначала один бокал, потом другой. Пузырьки побежали вверх, ударяясь о воздух. Запахло спиртом.

Алла села рядом, обняла Ивана за талию. Кровать еще больше вмялась в центре.

Бокал девушка держала в левой руке. Чокнулись и выпили на брудершафт. Иван так хотел пить после пробежки, что в два глотка опорожнил бокал.

Алла полезла целоваться. Она была в желтом коротком платье с глубоким вырезом. Девушка скрестила длинные стройные ноги и прижалась к Ивану.

— Знаешь, что я хочу? — ласково шепнула на ухо Алла.

Она допила шампанское и поставила бокал на пол. Забрала у Ивана бокал и поставила рядом со своим.

Девушка навалилась на Ивана, и они легли боком на кровать. Но Ивану было не до этого. Два красных глаза не давали ему покоя. Он вспомнил мать, которую два года назад похоронил, и заплакал.

— Ты что же плачешь? С ума сошел? — сказала Алла, — уходи.

Она отпрянула. Иван встал и наступил на бокал. Ногу обожгло. А дальше все было как в тумане. Иван медленно шел на ощупь по темному коридору. Дверь в кухню была закрыта. Но он знал, что проклятая бабка сидит за дверью — она нарочито громко втягивала чай и звенела чашкой о блюдце. Иван перекрестился и пошел к выходу. Надел левый кроссовок. Белый носок на правой ноге в районе пятки был бурым.

Иван провел рукой по пятке и нащупал сбоку кусок стекла. Дрожащей рукой он вытащил осколок и надел правый кроссовок.

Животный страх пожирал Ивана. Он дошел до калитки и щелкнул щеколдой. Дверь заскрипела, и Иван оказался на улице. Пустая дорога вела на кладбище. Иван открыл телефон. На часах было без двадцати одиннадцать.

Иван прошел вглубь улицы подальше от бабкиного дома, открыл приложение и вызвал такси. Машина должна была приехать через три минуты.

На улице горели огни. Пробежала дворняга. Хоть какая-никакая, а живая душа. Все спокойней.