Однолюбка

Пролог

- Ты будешь долго жалеть об этом и приползешь ко мне на коленях. А я теперь подумаю – принять тебя или нет, с*ка поганая, - кричал муж в трубку.

Господи, боже мой, как же ты был прав! Я жалею, жалею каждую прожитую после минуту, каждый час и не могу ничего изменить! Если бы был хоть один шанс надежды из миллиона, я поползла бы вслед за тобой. И ползла, не вставая, день за днем, не обращая внимания на стертые колени, но ты не оставил мне и полшанса, сволочь. Я бы вымолила у тебя прощение, валяясь в ногах, соглашаясь на все условия, став твоей безликой тенью, бессловесной рабыней. Но моя дочь осталась бы в живых и была со мной. Жила счастливой детской жизнью, радовалась подаркам и материнской любви. А осенью пошла бы в первый класс той школы, что мы так тщательно с ней выбирали.

В ушах до сих пор звучит твой громкий голос, почти крик, сквозь который едва слышен шепот моей дочки:

- Папочка, папочка, я боюсь, не гони так, мне страшно, пожалуйста, сбавь скорость, папа! - И твое пьяное ей:

- Заткнись!

А потом страшный визг тормозов и последний крик Даши:

- Мама, - после которого в трубке воцарилась оглушительная тишина. Я лихорадочно набирала номер мужа, но его телефон не отвечал, лишь механический голос равнодушно  сообщал из раза в раз «Телефон абонента выключен или находится вне зоны доступа». Тварь, в тот момент я не знала, что ты достиг конечной точки своего жизненного пути, на радость чертям, с веселым смехом, готовившим самый жаркий котел со смолой, в которой гореть твоей душе до Судного дня.

А моя любимая девочка лихорадочно боролась за свою жизнь, теряя вместе с кровью остатки сил, и маленькое сердечко стучало с каждым мгновением все глуше и тише…

Солнечная малышка, ради которой я мирилась с несправедливостью судьбы. Она прожила еще почти сутки. Ангел-хранитель с синими глазами и белоснежными крыльями, виновато топтался в углу палаты, словно безмолвно прося у меня прощения. Не уберег, опоздал или так и было задумано, там, на небесах? Больно, несправедливо. Боже! Ты отнимаешь самое дорогое, я не смогу это принять, понять твой замысел. Почему наказал её за наши грехи? Сидела у кровати дочери, держа маленькую Дашину ручку, и отстраненно смотрела, как постепенно становится спокойным красивое личико, с него исчезает всё земное.

С каждым часом заостряются скульптурные черты, уходят тени из ямочек щечек, расслабляются уголки губ, так любивших заразительно смеяться. Понимала, что мой ангел уходит, оставляя меня одну в жестоком мире, в полном одиночестве. Сидела бесчувственным истуканом, не в силах больше ничего изменить в её судьбе. От меня осталась только оболочка, я сгорела вместе с дочерью в той груде металла, которая осталась от навороченного автомобиля мужа, когда-то бывшего одной из его любимых игрушек. Он любил красивые, дорогие побрякушки, не жалел  денег на свои хотелки, и я была одной из них.

Травмы, несовместимые с жизнью, – говорили безликие люди, уговаривая поесть и немного поспать. Не понимая, что мне не нужен был сон. Я тоже уходила вместе с моей девочкой. Не было силы, способной оторвать меня от дочери, что-то опять кололи в вену, но я не чувствовала боли, одеревенев от горя. А за окном начинался рассвет, и пели проснувшиеся птицы, радуясь наступлению летнего дня… Дня, в котором отныне не будет самого главного – моей семилетней дочери Даши.

Неуклонно темнело в глазах, вокруг засуетились медсестры, врач, тормоша, что-то говорил, пытаясь оторвать от тела малышки. Я проваливалась в жесткую черноту, в которой была только холодная пустота, пожиравшая мою душу, а в висках билось только одно «Всё было напрасно, я не смогла ничего изменить, спасти нас. Только моя вина, мне нет прощения, я виновата, слабая никчемная дрянь, за ошибки которой расплатилась ни в чем не повинная девочка». И зачем мне теперь жить?