Слёзы Небес

Пролог

Яркий солнечный диск, тщетно охраняемый великим Амон-Ра, выжигал своим светом всё в округе. Он не давал пощады, словно вымещая собственную ярость на народ Та-Мери за то, что он против воли терпел каждую ночь. Листья высоких пальмовых деревьев шелестели — обычно маленькая девочка не заметила бы этого, но сейчас в воздухе царила приятная слуху тишина. Привычное на её родных землях пекло не мешало ей, когда она сидела в тени величественных стволов, слушая журчания водоёмов, которые были по всему периметру сада и обдавали детскую кожу свежестью. Она с улыбкой играла в свои куклы, которые, как сказала ей матушка, были сделаны из самого настоящего золота. Игрушки были облачены в лучшие льняные наряды, что наверняка вызвало бы зависть у остальных девочек, которые жили за пределами дворца, но она не могла знать этого в точности, хотя что-то внутри подсказывало, что всё было бы именно таким образом, как она предсказывала.

Хихикнув, Мерит резво встала с насиженного места и одернула своё тонкое платьице, стряхивая с него оставшиеся пылинки. Матушка ещё давно говорила ей, что такие действия необходимы для соблюдения опрятности, ведь она будущая царица земель Священного Нила.

Эти слова вызывали в пятилетнем на тот момент ребёнке трепет и предвкушение. Быть королевой, как, например, матушка, хотелось бы каждой умной девочке, а Мерит уж точно считала себя одаренным ребёнком. Ну, по крайней мере, так ей говорили её гувернантки.

Снова улыбнувшись чему-то своему, темноволосая побежала в сторону дворца, заставляя роскошные кудрявые локоны подпрыгивать. Ливия говорила ей, что будущей царице не подобает ускорять шаг и делать резкие движения, однако Мерит забывала о наставлениях женщины, когда та оказывалась вне поля её зрения.

Она хотела подойти к матушке, чтобы вновь занять её очередным навязчивым вопросом, возникшем в её маленькой головке, но её шаг неосознанно замедлился, стоило ей услышать гневные крики отца. В груди все сжалось от страха, по бархатной коже против её воли пробежали мурашки, вызывая дрожь посреди тёплого дня.

Отец часто кричал, и реакция её маленького тельца на это всё так же не менялась. Мерит знала, что ей не нужно бояться, потому что матушка часто повторяла дочери эти слова. Девочка знала, что отец прилагает очень много усилий ради государства и устаёт, защищая свой народ от страха перед злым змеем Апопом. Она, естественно, гордилась этим знанием, правда, всё же не понимала, почему такой могущественный бог Солнца мог каждую ночь оберегать от страха тысячи людей, а свою маленькую дочь от душащего трепета перед ним — нет. Наверное, это было что-то из разряда сложных вопросов для взрослых, в которых она, ещё будучи маленькой, не разбиралась. Очевидно, когда она станет взрослой, то получит ответы на все свои вопросы и больше не будет чувствовать себя плохо.

Медленно вздохнув, как её учил Бел, лучший и самый любимый друг Мерит, она проскользнула в тронный зал, где на огромном и золотом, как её куклы, троне восседал отец. Она разглядывала его тяжёлые, красивые украшения и медленно переводила взгляд на матушку, вслушиваясь в их разговор. Лицо отца выглядело злым и свирепым, когда как красивая матушка, облаченная в волшебное красное платье, молчала, нахмурив четко очерченные брови.

Девочка не понимала, что происходит, но нависшая тяжелая атмосфера давила на её слабое сознание и подсказывала, что родители ругались.

Опять.

— Ты не можешь быть таким бездушным! Чудовище! — неожиданно взревела матушка, вызывая изумление маленькой Мерит. Она никогда не видела её такой.

— Закрой свою пасть, потаскуха! Не смей мне перечить! — отец рывком подался вперёд, из-за чего его тяжёлые украшения качнулись, издавая неприятный звон. Девочка поморщилась.

— Я не буду молча кивать, коли ты продолжишь свершать такие бесчестия! Ты омерзителен в своих действиях! Я не могу понять, как судьба позволила мне стать твоей женой! Чудищ!.. — резкий вскрик и такой знакомый хлопок кожи о кожу — обычно вельможи так били своих рабов, когда те делали что-то не так, — заставил девочку резко вскинуть голову, ужасаясь открывшейся её детскому взору картине. Тело матушки отлетело в сторону, а голова ударилась о мраморный стол, издавая характерный звук.

— Мамочка! — заверещала она, выдав себя, и подбежала к родной крови. — Мамочка! Мамочка, тебе больно?!

Лицо матушки было покрыто какой-то алой жидкостью, которая напоминала любимые царицей вино и розы из принадлежавших Мемфиде сказочных садов, или же её роскошное платье. — Мамочка! — не прекращала она, чувствуя в груди какой-то незнакомый ей холод.

Ледяные ладошки, теперь окрашенные в цвета её любимых цветов, вспотели, а мягкие волосы стали влажными.

Она взглянула на отца, ожидая, что тот подскажет, что ей делать, но тот, встретив её невинный, наполненный страхом взгляд, лишь сильнее зарычал, сбросил кубок с пивом на мраморный пол и направился к выходу. Мерит вздрогнула от резкого звука и непонимающе наблюдала, как отец покидает зал.

Разве он не должен был ей помочь или объяснить, что произошло и почему матушка лежит на полу в непонятной жиже?

Нахмурившись, она взглянула на самого любимого человека.

Матушка медленно качала головой, словно пытаясь вернуть себе чистый разум. Её глубокие, чёрные глаза, передавшиеся также младшей дочери, наполнились нежностью и стали необычно стеклянными — так бывало каждый раз, когда они говорили с отцом, а матушка всегда говорила, что то является следствием высокой цены любви, однако девочка всё равно не понимала этого и лишь кивала.

— Луна моя, — выдохнула женщина, — ты у меня такая красивая.

— Мамочка, ты тоже очень красивая, — сказала в ответ девочка. — Но почему ты не встаешь? Тут очень холодно... Давай ляжем в постель и поговорим там?

— Дорогая моя, — Мемфида с материнской лаской погладила пухлую щеку дочери и приподняла уголки губ в подобии улыбки. Она знала, что тот этот момент рано или поздно настанет, но не могла подумать, что настолько скоро.